Все оставшиеся до праздника два дня Лю Синь пребывал в задумчивом настроении. Он не мог сосредоточиться ни на книгах, ни на уборке. И даже Тан Цзэмин, который пытался растормошить его и увлечь разговорами или прогулками, был бессилен.
Лю Синь украшал дом, словно на автопилоте развешивая гирлянды с духовным светом от камней и расписные алые фонари, парящие под потолком, которые они сделали с Тан Цзэмином сами. Теперь дома витала праздничная атмосфера без намёка на вино, которое Лю Синь с недавнего времени стал прятать, вопреки ворчанию Тан Цзэмина.
– Я где-то читал, что омела является символом этого праздника. Повесим и её тоже? – спросил Тан Цзэмин, неловко рассмеявшись. – В тот раз я всё равно срубил много.
Лю Синь задумчиво протянул:
– Омелу вешают влюблённые, чтобы целоваться под ней в праздники.
– Ц...целоваться? – вскинулся Тан Цзэмин, комкая в руках красные ленты.
– Мм, – кивнул юноша, отталкивая от себя фонарь-шарик, который тут же взмыл к потолку, показывая свои светящиеся бока. Посмотрев на растерявшегося мальчика, он усмехнулся: – Ладно, давай повесим. К чёрту эти традиции.
Тан Цзэмин тут же быстро закивал, принявшись украшать приятно пахнущей омелой дом. К тому времени, когда он закончил, довольно кивая, уперев руки в бока, Лю Синь раскладывал на блюда мандарины пирамидкой по восемь штук. Снова уйдя в себя, он даже не заметил, что некоторые из них падали, катясь по полу.
Подняв один из них возле своего сапога, Тан Цзэмин взял Лю Синя за руку и усадил на софу:
– Как мы проведём праздники?
Лю Синь, вынырнув из своих мыслей, раздумывал несколько секунд, после чего сказал:
– Можем сходить на ярмарку и поучаствовать в конкурсах. Посмотрим представления, поедим... После, можем навестить друзей, прикупив несколько подарков. Вроде... праздники так отмечают? – сосредоточенно нахмурился он.
Тан Цзэмин улыбнулся, подсаживаясь ближе, и взял его за вторую руку:
– У меня есть идея получше. Как насчет того, чтобы накупить разной еды и не выходить из дома все праздники? Я купил домашние огненные фейерверки и несколько новых книг для тебя.
Лю Синь удивлённо вскинул брови:
– Домашние фейерверки?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо
Любовные романыХудшее, что по мнению Лю Синя он когда-либо делал - это когда он, ведомый своим любопытством, перелистнул в конец странной книги, желая узнать концовку истории. Каково же было его удивление, когда он узнал, чем всё закончится для того мира. Худшее...
