Несколькими часами ранее.
Трое коней неслись галопом вслед за маленьким духом, скорости которого могли позавидовать даже породистые рысаки. Петляя меж деревьев, Байян то и дело выныривал из ниоткуда, маня путников за собой и указывая путь. Иногда он замирал и к чему-то прислушивался, а спустя миг бросался в другую сторону – судя по всему, минуя неприятности и ища более безопасный маршрут.
Спустя час беспрерывного скача, Шэнь Фэйсяо недовольно произнёс:
- Меня уже укачало. Надо передохнуть.
Тан Цзэмин, не выпуская маленького духа из вида, ответил:
- Я предлагал тебе остаться в храме, ты сам выбрал поехать. Так что напряги свою изнеженную задницу, будь добр. В конце концов, мы не на прогулке.
Байян, словно уловив тему их разговора, замедлился, тем самым дав коням сбавить скорость и немного передохнуть.
Шэнь Фэйсяо надулся и хмыкнул. Разумеется, остаться в тёплом храме и в компании двух мастеров для него было куда более соблазнительней перспективы носиться по промерзшему жуткому лесу. И всё же, останься он и откажись от задания, Тан Цзэмин и Чжан Хэцзян, вероятно, тут же пересобачились бы, сделав лишь с десяток шагов от территории храма, на которой между ними было объявлено негласное перемирие.
Вот и сейчас, словно найдя повод, Чжан Хэцзян не преминул случаем закатить глаза и подать голос:
- Кажется мне или кому-то страшно, и в своих силах он не уверен? Разве не ты сказал своему брату, - выделил он, - что это пустяковое дело, и мы справимся с ним в два счёта?
Шэнь Фэйсяо, также заметив эту подначку, с любопытством копателя в чужих тайнах покосился на Тан Цзэмина. И ему, и Чжан Хэцзяню уже давно не давал покоя тот факт, что он почему-то выбрал называть мастера Лю «братом», очевидно, скрывая их истинные отношения от провожатого. В ту первую ночь на задании Тан Цзэмин лишь попросил не произносить ни его настоящее имя, ни имя мастера Лю, однако даже не пообещал, что прояснит этот момент в будущем.
Всё происходящее было для Шэнь Фэйсяо до жуткого странным. Даже Чжан Хэцзянь, которому по большей части было всё равно на чужие тайны и секреты, был заметно заинтересован в происходящем, что уж говорить о Шэнь Фэйсяо, которые до дрожи в руках любил интриги и тайны?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо
RomanceХудшее, что по мнению Лю Синя он когда-либо делал - это когда он, ведомый своим любопытством, перелистнул в конец странной книги, желая узнать концовку истории. Каково же было его удивление, когда он узнал, чем всё закончится для того мира. Худшее...
