Тан Цзэмин проснулся от неясного шума, что влетал в распахнутые окна его комнаты. Открыв глаза и услышав несколько десятков взволнованных голосов, перемешанных с плачем, он мигом встал, накинул на плечи верхний халат и вышел из комнаты.
Во дворе толпились по меньшей мере тридцать селян, на лице каждого из которых читались страх и волнение. А некоторые и вовсе заходились в горестном плаче, едва сдерживая панику и истерику.
К этому времени горизонт лишь едва озарился первыми лучами восходящего солнца, окрасив небо в сизый цвет.
Выцепив из толпы уже знакомое лицо владельца гостиницы, в которой он и его спутники остановились в первую ночь, Тан Цзэмин тут же заметил, что мужчина был в полном отчаянии, хватаясь за плечо стоящей рядом женщины, которая пыталась его утешить.
– Это конец, это конец... – схватился кто-то за голову и заскулил.
– Тише ты!.. – не менее горько произнёс в ответ кто-то. – И без тебя тошно.
– В чём дело? – спросил Тан Цзэмин и в пару шагов слетел с небольшой лестницы, краем взгляда замечая, что по крыльцу в его сторону уже спешат Сяо Вэнь и Лю Синь. Такие же растрёпанные и только что проснувшиеся, как и он, успевшие лишь накинуть на плечи верхние одеяния.
Байлинь спикировал с крыши, цепким взглядом осматривая всю территорию.
Крестьяне обернулись на громкий голос и все как один замерли. Спустя миг толпа взорвалась криками. Каждый стремился поведать Тан Цзэмину наперебой, что произошло этой ночью.
Найдя взглядом Ань Цзяо, Тан Цзэмин кивнул ей ответить за всех.
Девушка, не менее растерянная, чем все остальные, посмотрела на него красными от слёз глазами и скомкала подол платья.
– Этой н-ночью из деревни забрали двадцать людей. Выкрали... п-под покровом ночи.
– Моего сына... – зарыдал хозяин гостиницы, едва не падая на колени. – Моего Ту-эра...
Лю Синь, встав рядом с Тан Цзэмином, нахмурился и спросил:
– Забрали? Кто и куда?
– Что происходит? – спросил Сяо Вэнь, с таким же волнением и непониманием на лице.
Ань Цзяо всхлипнула и вцепилась в свой подол так, что едва не разорвала его от напряжения в пальцах. Опустив голову, срываясь на рыдания, она ответила:
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо
RomanceХудшее, что по мнению Лю Синя он когда-либо делал - это когда он, ведомый своим любопытством, перелистнул в конец странной книги, желая узнать концовку истории. Каково же было его удивление, когда он узнал, чем всё закончится для того мира. Худшее...
