Шэнь Фэйсяо был так оглушён чувствами от встречи, что даже не пытался вырваться из рук конвоиров, пока его вели обратно в направлении камер. Чувство опустошения и обманутых ожиданий о свободе, казалось, иссушили все мысли настолько, что он не замечал хромающего рядом мастера, которого то и дело подталкивали в спину из-за слишком медленного шага.
Подойдя к камере, Шэнь Фэйсяо вздрогнул от скрежета открывающейся решётчатой двери. В этот момент чувство опустошения стало намного сильней, а мысли о том, что решётчатые ограды будут его ежедневным видом до конца дней, заставили всё тело покрыться мурашками от озноба.
Отчаяние и гнев соединились в одну жалящую цепь и обвили собой горло, не давая вздохнуть.
Услышав копошение за спиной и звук сильного удара, Шэнь Фэйсяо развернулся. Едва успев подхватить втолкнутого внутрь мастера, он не дал ему встретиться с полом и тут же осел вместе с ним наземь.
Заметив, что Лю Синь слабо моргает и находится на грани потери сознания, Шэнь Фэйсяо вышел из себя, почувствовав, как глаза наливаются злостью, а дрожь ослабленного тела отдаётся в его руки.
Силы, казалось, покинули мастера после двух дней пыток, голода и гнёта тяжёлых чувств от Призрачной встречи.
– Что вы с ним делали?! – хрипло закричал Шэнь Фэйсяо во весь голос на видневшегося сквозь решётку человека. – Сукин сын блядь! Подойди сюда! Я снесу тебе голову и надену её на пику!
Почувствовав слабую хватку на руке, Шэнь Фэйсяо опустил голову. Лю Синь накрыл его ладонь свой в попытке усмирить пыл разгневанного ученика.
Силуэт по ту сторону решётки не ответил и также безмолвно удалился. Одна из тварей Гун Шу, что принялась сторожить камеры пленников, лязгая когтями побрела по длинному коридору.
Шэнь Фэйсяо проглотил новый поток ругательств и немного сместился, помогая Лю Синю привалиться к стене.
– Мастер Лю, вы... – позвал он, заглядывая в бледное как мел лицо.
Несмотря на то, что на мастере не было никаких видимых ран, Шэнь Фэйсяо сразу сообразил, что простым разговором его двухдневное отсутствие не обошлось. А то, как Лю Синь изредка поджимал губы и не спешил открывать глаза, говорило о том, что он испытывал боль от каждого даже небольшого движения.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо
RomanceХудшее, что по мнению Лю Синя он когда-либо делал - это когда он, ведомый своим любопытством, перелистнул в конец странной книги, желая узнать концовку истории. Каково же было его удивление, когда он узнал, чем всё закончится для того мира. Худшее...
