Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

Глава 44. Наставники

Лю Синь чуть отстранился и прижался сухими губами ко лбу мальчика, который тут же замер, прикрывая глаза и переводя быстрое дыхание.

Подняв лицо на юношу, он растерянно приоткрыл рот, подмечая нездоровый блеск его глаз, в которых плескалась не только радость от встречи, но и безумный страх с кипой переживаний, что копились в его сердце все эти дни.

– Ифу, всё в порядке, – протянул к его лицу руку Тан Цзэмин, желая утешить и прогнать тревогу.

Лю Синь перевёл взгляд на троих мужчин у костра и стиснул зубы, видя отрешенное спокойное выражение лица Гу Юшэнга, которого, казалось, вообще не интересовало происходящее. Мужчина спокойно пил чай и курил свою трубку.

– А'Мин, – Лю Синь вновь повернулся к мальчику, ощупывая его плечи и осматривая его сверху донизу, – ты не ранен?

Увидев, как Тан Цзэмин отрицательно качает головой, юноша перехватил его лицо ладонями, внимательно всматриваясь:

– Расскажи мне, как именно ты потерялся.

Тан Цзэмин моргнул.

Глаза Лю Синя смотрели на него с нежностью, похожие на два весенних цветка, опутанные сейчас уродливой чёрной лозой, которую нужно было сорвать.

Необходимо.

– Я и господин Гу убирали ловушки, – начал он, – поднялся сильный ветер, и меня снесло в сторону...

Лю Синь машинально кивнул и едва уловимо напрягся, чувствуя, как в позвоночник словно вонзают металлический прут. Тан Цзэмин мягко перехватил его руки и продолжил:

– Я скатился с небольшого холма. Я не мог ничего рассмотреть перед собой, поэтому просто побежал наугад к первой горе, которую видел. Она была дальше, чем я предполагал, поэтому я просто шел к ней и в итоге заблудился. Я спрятался в одной из пещер, а утром побрёл дальше, но чем дольше я шел, тем глубже, казалось, я ухожу в горы, поэтому я просто забрался на одну из скал в пещеру и принялся ждать. Я пробыл там несколько дней, а после нашел путь обратно, когда буран улёгся.

Негромкий четкий голос мальчика всё рассказывал и рассказывал, а Лю Синь смотрел на него и пытался подметить в его взгляде то, что утвердило бы его догадки в виновности мужчин в его исчезновении. Но взгляд мальчика был ясным и чистым; Тан Цзэмин без примеси страха и запуганности поведывал о своей пропаже.