Бег Лю Синя был таким быстрым, что вскоре ему начало казаться, будто снег под его сапогами несётся навстречу, тем самым ускоряя его движения. Не прошло и получаса, когда, вывернув из-за очередного высокого валуна и перескочив поваленное дерево, он замер на пригорке, глядя на открывшийся вид.
Байян рядом с ним даже не запыхался, дыша также ровно и глубоко.
На небольшой круглой поляне тут и там цвели персиковые деревья, с каждым дуновением ветра сбрасывая с себя лепестки. Пушистых розовых шапок было так много, что под лунным сиянием вся опушка казалась волнующейся заводью, отражающей закатный свет уходящего солнца. Казалось, даже тьма ночи немного отступила от этого места, окутав чернотой мрачные пихты и позволив цветущему саду купаться в лунном свету.
Однако было ещё кое-что, что словно вносило жизнь цветущему одинокому саду. Среди пышных деревьев в центре поляны возвышалась каменная фигура в не менее ста чжанов ввысь. Фигура полненькой улыбающейся женщины была высечена из белого мрамора, придавая ей в лунном свете ещё большее сияние, притягивающее взгляд. Её непринуждённая поза и красивая осанка делали её словно живой, будто вот-вот она грациозно сойдёт с высокого помоста и рассмеётся звонким смехом, кружась в лепестках. Правая рука её держала персиковую ветвь, а вторая бережно прижимала к груди книгу, на которой сидел чухающий ушки мышонок. Лицо женщины выражало умиротворение и лёгкую улыбку, высеченную мастером столь детально, что она казалась просто окаменевшим живым человеком. Даже её многослойным одеждам было уделено особое внимание: каждая складка мраморной ткани была вырезана весьма искусно и словно трепетала от лёгкого дуновения ветра.
Осмотрев статую целиком, Лю Синь узнал в ней то божество, что когда-то являлось хозяйкой храма, который он и его спутники выбрали в качестве временного пристанища.
Спустившись с пригорка, он обошёл помост с изваянием пару раз, не в силах перестать восхищаться как мастерством камнереза, так и самой величественности божества, после чего присел на небольшую каменную скамью напротив.
Внезапно пошёл сильный снег, путаясь с лепестками и оседая на землю крупными хлопьями.
Байян мягко опустился рядом и тоже некоторое время разглядывал изваяние, прежде чем сказать:
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо
Любовные романыХудшее, что по мнению Лю Синя он когда-либо делал - это когда он, ведомый своим любопытством, перелистнул в конец странной книги, желая узнать концовку истории. Каково же было его удивление, когда он узнал, чем всё закончится для того мира. Худшее...
