На очередном привале Тан Цзэмин понял, что оставил карту на одном из дворов. Отмахнувшись и сказав, что всё равно изучил её, он заверил своих спутников, что в ней больше не было необходимости.
Пообедав и окончательно разделавшись с баоцзы, все трое вновь двинулись в путь.
Ранее Лю Синь часто слышал о западных землях от Сяо Вэня, но и представить себе не мог, что эта земля в самом деле столь прекрасна и богата на яркие приятно пахнущие растения и кристально чистые водоёмы, отражающие небо так ясно, словно были разбросанными огромными зеркалами.
Держа свою лошадь под уздцы, Лю Синь остановился на одном из пригорков, глядя на раскинувшийся вид впереди. Бескрайние поля лаванды и шалфея пропитали весь воздух, обдувая троих всадников приятными свежими ароматами.
Мир царил в этих землях, что словно никогда не слышали даже эха войны.
Лю Синь прикрыл глаза. Впервые за последние месяцы тень улыбки легла на его губы, выдавая умиротворение и покой.
– Красиво, правда? – спросил подъехавший на коне Тан Цзэмин, глубоко втягивая воздух полной грудью.
Лю Синь коротко кивнул, чуть опустив голову.
Ни он, ни Тан Цзэмин больше не упоминали ту ночь, предпочитая сосредоточиться на новом пути. Но иногда, когда их глаза встречались, взгляд Тан Цзэмина задерживался на Лю Сине немного дольше необходимого.
Он ничего не говорил, понимая, что новый тяжёлый разговор истощит его едва начавшие возвращаться силы, потому просто смотрел, полагая, что хотя бы это ему было позволено.
Лю Синь предпочитал отворачиваться или опускать глаза, хоть и не позволял себе такого ни с кем другим, считая это неразумным проявлением слабости. И лишь после того, как был уверен, что Тан Цзэмин на него больше не смотрит, украдкой бросал на него такие же долгие взгляды.
Так думал Лю Синь. Тан Цзэмин же, нередко видя в отражении затачиваемого им ножа янтарный любопытный взгляд, изо всех сил старался не поднимать свой, чувствуя приятное чувство в груди.
Поняв, что и на этот раз Лю Синь не одарит его открытым взглядом, Тан Цзэмин усмехнулся и стянул со своего высокого хвоста тёмно-синюю ленту. Чёрные тяжёлые волосы рассыпались по плечам, когда он завязал ей глаза.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо
Любовные романыХудшее, что по мнению Лю Синя он когда-либо делал - это когда он, ведомый своим любопытством, перелистнул в конец странной книги, желая узнать концовку истории. Каково же было его удивление, когда он узнал, чем всё закончится для того мира. Худшее...
