Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

Глава 121. Спящая суровость

Лунный свет заливал собой горные пики, скользя по ним рваным белёсым полотном, стремясь коснуться подножья.

Тихое стрекотание цикад и журчание воды за пределами дома прорезала ухнувшая сова, слетевшая с ветки.

Лю Синь уснул.

Подперев рукой голову, Тан Цзэмин неотрывно наблюдал за ним с того самого момента, когда он только-только начал тереть глаза и проваливаться в первую дрёму. В конечном итоге кисть из рук Лю Синя с тихим стуком упала на стол, а сам он склонил голову, погрузившись в сон.

Выждав ровно минуту, Тан Цзэмин резко взметнулся со своего места. В несколько широких шагов достигнув главного стола, он опустился на колени и протянул руку, осторожно подхватывая чужую. Внимательно следя за тем, чтобы Лю Синь не проснулся, он медленно вытянул из-под его ладони древний фолиант.

Тан Цзэмин знал, что писания в книгах старейшин были сокрыты под особым шифром, чтобы никто кроме просвещённых не смог добраться до их тайн и учений – прочесть их мог лишь знающий как это сделать человек. Однако будучи учеником главного старейшины, Тан Цзэмин знал ключ к текстам своего учителя, который несколько отличался от шифра Ци Сюаньцзы, но всё же имел несколько схожих начертаний и методов чтения.

Потратив по меньшей мере четверть часа на разгадку одного лишь оглавления, последующий час Тан Цзэмин расшифровывал нужные ему страницы.

Проведя в библиотеке двое суток, он не нашёл ни единого упоминания о Защитниках, знания о которых, как и говорил Цзян Фэйсин, если у кого-то и были в ордене, то лишь у старейшины Ци.

Водя пальцем по пожелтевшим страницам и изредка поглядывая на посапывающего Лю Синя, что уже опустил голову на скрещенные на столе руки, он сосредоточился на поисках необходимого, силясь не потеряться в сумбуре иероглифов и извилистых символов.

Уже решив было, что труд оказался напрасным и он просчитался, взяв не ту книгу, он вскользь пролистнул несколько страниц, когда его глаза внезапно зацепились за знакомые знаки.

Притянув книгу ближе, Тан Цзэмин увидел грубый рисунок похожий на наскальное начертание, над которым едва разборчиво виднелись символы пяти стихий.

Под самим рисунком была небольшая надпись, говорящая о том, что вначале зарождения пять стихий являли собой саженец древа, который, попав в средний мир, положил начало пятеричному устройству Земли, тем самым упорядочив Хаос, властвующий в этом царстве ещё до начала истории первых людей.