Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

Глава 65. Бессмертный мастер

В наступивший поминальный день Лю Синь и Тан Цзэмин посетили храм Небесного Благословения. Мальчик, наотрез отказавшись идти в зал Поклонения усопших, остался сидеть у источника, в который с дланей Божеств стекали капли воды. Он то и дело отмахивался от монахов, что подходили к нему, приняв его за потерянную душу, которой требовалась помощь. В итоге подхватив с одной скамьи трактат о Велении неба, он накрыл им лицо и развалился на бортике у источника, похрапывая и досыпая прерванный этим утром сон.

Лю Синь сидел напротив каменной статуи долгое время. Изваяние выглядело изящным, но в то же время простым: оно представляло собой сделанную из чёрного нефрита человеческую фигуру, сидящую перед столом, где возжигались благовония. Было ли это происками воображения, или курильницы сделали своё дело – Лю Синь не знал, но иногда ему казалось, что сквозь призрачную завесу он видит маленький силуэт с лазурными глазами и широкой улыбкой на юном лице.

Лежавший рядом со статуей меч и шлем были символами павших в бою, в честь которых был выстроен этот павильон.

Лю Синь уже давно хотел принести подношения и вот, наконец, исполнил своё желание, сжигая золотые монеты. Видя, как пламя пожирает их, он раздосадовано пожалел о том, что не может дать больше.

В мире, из которого он пришел, Лю Синь ни разу не посещал монастыри и не жег благовония – ему это было попросту незачем, да и не для кого. Ведя рациональную жизнь, он и вовсе не верил ни в Богов, ни в высшие силы, с пренебрежением и скептицизмом относясь к религиозным праздникам и верованиям. Но оказавшись здесь и столкнувшись со многими необъяснимыми вещами наяву, как он мог сомневаться в существовании другой стороны?

Скажи ему в том мире, что ради призрачной надежды даровать кому-то лучшую жизнь, нужно сжечь с трудом заработанное золото – он бы покрутил пальцем у виска и потратил деньги на развлечения и еду. Но здесь, видя пожирающее золото пламя, он не чувствовал ничего, кроме облегчения и правильности в таком поступке.

Редкие люди вокруг него в павильоне приходили и уходили, оставляя подношения и деньги. И на их лицах точно также не было ни тени неуверенности или нежелания расставаться с накопленным. Даже просто одетые горожане, которые могли наладить свою жизнь последними металлами, тратили их, чтобы облегчить кому-то жизнь на той, другой, стороне.