Пыль клубами взмыла вверх, когда последний член «Чёрных тигров» рухнул под ноги мастеру Цияню, сражённый ударом шеста.
Ещё каких-то десять минут назад чисто прибранная комната с изысканными столами и стульями превратилась в захламлённое обломками разбитой мебели помещение. Никто не проронил ни звука, глядя на погром и танцующую пыль, что мягко планировала в лучах солнца.
Мастер Циянь провернул шест и завёл руку за плечо, цепляя тот на спину. Оглянувшись и заметив посреди бессознательных тел Чжу Гэ, который во все глаза смотрел на него с опаской, он сделал несколько шагов к нему и окинул внимательным взглядом. Вытащив из кармана маленькую книжечку и угольный карандаш, мастер опустился рядом с ним на колени и принялся что-то записывать.
Освобождённые пленники переглянулись друг с другом, и вновь обратили взгляды на мастера.
Шэнь Фэйсяо, плечом к плечу стоя рядом с парнем в женском халате, покосился на него и подметил, что тот уже снял вуаль. Лицо его было красивым, но отнюдь не женской красотой – мужской, которую подчёркивала двухдневная щетина на его подбородке. Однако округлые глаза с живым блеском и впрямь чем-то напоминали девичьи.
Вновь окинув взглядом парня сверху донизу, Шэнь Фэйсяо неловко кашлянул, прежде чем сказать:
– Красивое платье.
– О, – отозвался тот, опуская взгляд на халат и расправляя подол, демонстрируя расшитые шёлком цветы. Растянув губы в широкую улыбку, он повернулся к ученику, словно в самом деле был польщён комплиментом: – Благодарю. А мне нравятся твои сапоги, – кивнул он на расшитую жемчугом обувь.
Шэнь Фэйсяо тут же расплылся в горделивой улыбке, выставляя ногу вперёд и приподнимая край халата.
Чжан Хэцзян рядом с ними сжал переносицу двумя пальцами и шумно выдохнул.
Мастер Циянь неподалёку от них оторвался на миг от записной книги и внимательно посмотрел на дрожащего Чжу Гэ. Незадачливый член банды был так напуган, что от страха не мог вымолвить ни слова, боясь навлечь на себя гнев мастера. Тело словно было налито свинцом – ни одна часть его не отзывалась и даже веки смеживались с большим трудом, будто на кто-то положил на них камни.
Мастер Циянь чуть прищурился и спросил:
– Тебя тошнит?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо
РомантикаХудшее, что по мнению Лю Синя он когда-либо делал - это когда он, ведомый своим любопытством, перелистнул в конец странной книги, желая узнать концовку истории. Каково же было его удивление, когда он узнал, чем всё закончится для того мира. Худшее...
