Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья / Падая в глубокое синее небо

Глава 7. По пятам

Солнце ещё не взошло, когда Лю Синь был разбужен подскочившим рядом с ним Тан Цзэмином.

– Эй, что такое? – спросил он, кладя руку на спину мелко дрожащего мальчика. – Цзэмин?

– Н-ничего. – Тан Цзэмин сильно содрогнулся и стиснул зубы.

Вдалеке грохотали тучи, прорезаемые сверкающими молниями.

– Тебя разбудил гром? – догадался Лю Синь, подсаживаясь ближе.

Тан Цзэмин не ответил, крепче сжав руки на своих плечах и опустив голову ещё ниже.

Лю Синь выдохнул и расцепил его пальцы, поворачивая к себе лицом.

Протянув руки и обняв его, он вдруг тихо запел. Напевая знакомый мотив, услышанный ещё в детстве, Лю Синь мягко перебирал чёрные волосы мальчика, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Тан Цзэмин в его руках растерянно моргнул и вдруг почувствовал, что стылый ужас в груди постепенно отступает, словно уносясь тёплой весенней водой.

Гром на горизонте продолжал угрожающе грохотать, приправленный сверкающей молнией, но за тихой песнью Тан Цзэмин уже не слышал небесного рокота, что был предвестником его самого страшного врага.

В последнее время он позабыл о страхе, словно одно присутствие этого человека делало его намного сильнее, отметая все волнения. Даже когда разбойники ворвались в их дом, Тан Цзэмин не чувствовал ничего, кроме злости на этих людей, которые посмели перевернуть их спокойную жизнь. Ему казалось, что нет никого в этом мире, кроме Лю Синя, кто был бы способен наконец скинуть с него хрупкую личину и обнажить то, что было внутри: то, что желало сражаться и отстаивать право на свою жизнь. Даже рядом с Гу Юшэнгом в нём не было столько уверенности, как с ним. Чувствуя благодарность, Тан Цзэмин старательно делал всё, чтобы облегчить жизнь Лю Синя. И пусть первое время страх преследовал его по пятам, совсем скоро это чувство сменилось признательностью и желанием ответной заботы. Поначалу Тан Цзэмину казалось, что его вот-вот оттолкнут и опять изобьют, но все эти мысли развеялись окончательно в тот день, когда он случайно разбил посуду, пытаясь приготовить еду для вернувшихся из кузницы мужчины и парня.

Тан Цзэмин чувствовал себя обузой, неспособной справиться даже с такой пустяковой задачей. Сидя в тот день на коленях у двери и приподняв плечи, цепляясь за подол своего халата, он ждал очередную порку, коей его «одаривала» бывшая хозяйка за ещё меньшие провинности изо дня в день.