Сдавайся, Андрияненко... Ты влюбилась

Глава 64

Kara Sevda - Unatamam (на повтор)

А вы когда-нибудь тонули в человеке? Не так, чтоб на секунду или две, а так, чтобы закрыв глаза, теряли притяжение к Земле? Я тонула и тону до сих пор. Когда я впервые столкнулась с русой девушкой, которая спешила ко мне на собеседование, я и подумать не могла, что она окажется той, кто забрала мое сердце себе несколько лет назад и появилась снова, здесь и сейчас в моей новой жизни, чтобы забрать его заново. Ирина стала для меня той, кто смогла открыть маленький сундучок под названием: «Чувства». Она снова научила меня чувствовать, любить, отдавать полностью человек и не жалеть ни о чем.

Были ссоры, недопонимание, было все, но первый треск произошел после ее отказа, второй после ревности, а третий и окончательный у меня в кабинете, пару часов назад, когда она сказала, что все кончено. Хрустальная ваза под названием: «Семья», в миг разбилась, Ирина потопталась по «осколкам» и ушла, а я осталась с ними, не зная, что мне делать дальше.

Когда я услышала, как лифт уехал, не сдержалась, начав крушить все в этом чертовом кабинете. Я была ужасна зла, мне было больно, обидно, но злилась я не на нее, а на себя. Клялась, обещала, сама себе говорила, что не отпущу ее никогда, а сама же сейчас не остановила. Гордость? Да, чертова гордость, которая порой рушит все, которая не дает делать так, как желает сердце, указывает на твои принципы, указывает на то, кто ты есть на самом деле.

В чувство меня привел стол, который разлетелся в дребезги от моего удара кулаком по нему. Я села на диванчике, свесив руку, с которой капали капли крови, а по щекам текли слезы.

- Я сама все разрушила, - прошептала я, вытирая локтем соленые капли.

- Что же мне теперь делать... - откинувшись назад, перед глазами всплыл образ Ирины, которая смотрит на меня с улыбкой. Я слегка улыбнулась образу моей любимой, но затем пришла в себя.

- Так, так, так, - я начала метаться по кабинету, собираясь, чтобы все исправить. Попытаться все исправить. Я перешла все грани дозволенного, я посмела сказать, что она никто, посмела непристойно вести себя с Ариной, я слетела с катушек, не контролируя себя и свою агрессию.

Вытерев слезы, я перемотала себе руку платком, чтобы кровь не текла так сильно, а затем, одевшись, вышла. Арина сидела за столом, работая, а как увидела меня, сразу же спрятала глаза.