Возрождение Хищного Богатенького Сынка

111

– Ты врешь!

Он действительно посмел поставить это против меня! Шу Нин надулся от гнева, в глазах его стояли слезы, но он вовсе не винил Шу Хэна, кто сказал ему идти на поиски неприятностей? Ответственность лежит на нем самом!

– Неужели я это сделал? – В глубоких глазах Шу Хэна мелькнул быстрый, как ток, огонек: – Тогда я просто пойду и позабочусь о Шу Яо вместо этого, с твоей теорией я определенно влюблюсь в него, так как он также сын отчима, это должно быть то же самое.

– Я посмотрю, посмеешь ли ты! – теперь Шу Нин был зол, он подскочил к Шу Хэну и прижал его к себе, а затем яростно сказал: – Если ты посмеешь быть с ним милым, я… я сделаю это…

– Этого не случится, единственный, кого я люблю – это ты, и это никогда не будет кто-то другой, – видя, что все вот-вот обернется против него, Шу Хэн быстро обнял его и стал уговаривать. Теперь, когда их истинные чувства были раскрыты, легче всего было утешить его, он открывал свое сердце, чтобы показать ему, и он мог шутить с Шу Нином, но он не мог использовать Шу Яо в качестве шутки. Шу Хэн знал это и раньше, но на этот раз он допустил ошибку, и больше никогда не будет упоминать об этом. 

Оба они знали, что были неправы, поэтому быстро помирились и вернулись к нормальной жизни. Шу Нин наслаждался этим баловством, думая о том, что раз уж он вышел поиграть с Шу Хэном в течение нескольких дней, то пора возвращаться домой. Нет, вместо этого следует сказать, что он должен был отпустить его обратно в страну М. Это было не так, как если бы Шу Нину было действительно шестнадцать, он взял руку Шу Хэна и посмотрел на него мягким взглядом:

– Брат, когда ты уезжаешь?

– А куда это?

– А куда же еще? – «Ты знал и все равно должен был спросить», Шу Нин закатил глаза.

– Мне больше не нужно возвращаться в страну М, я пойду туда, куда ты идешь, – Шу Хэн увидел, как печальный взгляд в глазах Шу Нина превратился в звезду, и его рот растянулся в улыбке: – Тело папы теперь в порядке, и он пообещал мне, что он будет уходить с работы каждый день в пять часов, я возьму на себя все остальное дистанционно, а затем медленно возьму на себя всю работу в компании…

– Это здорово, ты позаботишься обо всем снаружи, а я позабочусь обо всем дома, тогда мы сможем дополнить друг друга!

Шу Нин действительно не заботился о клане Шу, и Шу Хэн не заботился, это было потому, что он только хотел, чтобы малыш был счастлив:

– Мы вернемся после того, как повеселимся еще два дня, я…

Шу Хэн больше не мог говорить, потому что у Шу Нина зазвонил телефон, и это был особый рингтон. Его глаза сразу же сузились, но Шу Нин, который был сосредоточен на поиске своего телефона, просто не заметил. Звонил Чжао Дун, Шу Нин взял слишком много дней отпуска, поэтому он хотел спросить. Тон, который Шу Нин использовал в разговоре со своими друзьями, был очень хорош, он не был таким простым, как обычно, когда говорил с другими.

Звонок закончился только через пять минут или около того, затем, когда Шу Нин открыл свой почтовый ящик, он только посмотрел на новость об исчезновении Ван Конга и проигнорировал остальное.

Шу Хэн говорил небрежным тоном:

– Хороший друг? – «Мне это не показалось, он скорее был похож на его хорошего брата…»

– Мм, он просто беспокоился о моем вступительном экзамене в колледж, он ведет себя точно так же, как мой старший брат, – Шу Нин был искренен, наклоняясь в объятия Шу Хэна: – разве ты не беспокоишься о моих вступительных экзаменах в колледж?

– Ты мое сердце, я буду счастлив, если ты счастлив, ты можешь делать все, что захочешь. Со мной здесь никто не посмеет доставить тебе неприятное время.

Такой властный. По какой-то причине сердце Шу Нина забилось быстрее, он был так счастлив. Он обвил руками шею Шу Хэна и подставил ему свои маленькие губки. В конце концов он случайно подбросил дров в костер желания и был почти съеден.

Но это нельзя было списать на отсутствие контроля со стороны Шу Хэна, потому что, кто бы не съел, если кусок мяса уже был подан в рот? И, кроме того, малыш был голым все это время, и ему пришлось втирать мазь внутри этой области, в этой ситуации, когда «колбаса» не могла быть использована, было все еще здорово воспользоваться его пальцами. В конце концов, если вы стимулируете определенную точку внутри немного больше, это может добавить веселья.

Шу Нин крепко держал Шу Хэна за талию и слегка задыхался. Его пальцы были очень длинными, но не такими толстыми, как член, это было довольно странно, когда они двигались внутри, но потом он медленно привык к этому. Пальцы, казалось, искали что-то вокруг, но он не знал, где это, но едва коснувшись, как Шу Нин внезапно позвал, он почувствовал, как будто ток беспорядочно течет по его телу, он чувствовал себя довольно онемевшим, но… было приятно.

– А это здесь?

– Ну и что же? – Шу Нин в замешательстве поднял глаза.

Шу Хэн опустил свою голову без каких-либо объяснений и поцеловал красное личико Шу Нина:

– Это то место, стимуляция которого приведет тебя на небеса.

– А? – Шу Нин все еще был способен реагировать на то, что он сказал, когда он был запуган этим пальцем так сильно, что у него не было сил сопротивляться больше, в дополнение к тому, что его дыхание ускорилось, все его тело также дрожало. Когда он больше не мог этого выносить, он укусил Шу Хэна и беспорядочно оставил кучу следов. Поскольку усилия мужчины требуют взаимности, Шу Нин также любил оставлять следы на теле Шу Хэна, это было доказательством их любви.

А потом все вышло наружу.

Он был все еще возбужден, пока пальцы все еще не покинули его тело. Это было так неловко, что Шу Нин уткнулся лицом в грудь Шу Хэна, он больше никого не хотел видеть.

Шу Хэн молча обнимал Шу Нина, поглаживая его по спине. К тому времени, как малыш начал дрожать, его тело уже начало расслабляться, только тогда он наклонил голову, чтобы поцеловать его. Сначала лоб, двигаясь вниз к бровям, глазам, носу, затем к маленьким губам, медленно надавливая на них, посасывая, раздвигая их, и входя, чтобы смешаться. Сейчас Шу Нин чувствовал себя хорошо, поскольку активно сотрудничал со своими движениями.

Когда на следующее утро Шу Нин проснулся рано, Шу Хэн рядом не было. Он достал телефон и посмотрел на новости, которые он скрыл от него на днях, и, как и ожидалось, были обновления, отличные.

Шу Нин всегда поручал своим подчиненным присматривать за несколькими людьми. После того, как Ван Конг был увезен, они полностью потеряли с ним контакт, но, кроме того, он, скорее всего, был на той Большой Садовой вилле Хон Жуя, это место похоже на рай, и стоимость его взлетит до сотен миллионов через несколько лет.

Это была отличная новость для Ван Конга, что принц Хунсин был Фениксом среди людей, любимым ребенком Самого Бога, надеюсь, что он сможет хорошо повеселиться!

Ха-ха-ха, верх стал низом, отлично, больше не было ничего, что рассеяло бы гнев Шу Нина, а также это.

Чжан Ци, который всегда пытался выслужиться перед Го Чжи, тоже попал в беду. Накануне вечером Го Чжи вышел в поисках приятелей, чтобы повеселиться, а Чжан Ци карабкался за шансом присоединиться. И вот, Го Чжи был слишком раздражен им и просто решил согласиться. Он никогда бы не подумал, что полиция вдруг придет искать, захватывая группу, и на месте преступления они нашли какие-то незаконные наркотики.

Лицо Чжан Ци было зеленым от страха, он заметил, что Го Чжи не был одним из тех, кто был захвачен в плен, и даже при том, что он был очень горьким об этом, он не смел говорить. После того, как их доставили в бюро, оба его родителя пришли, чтобы освободить его из-под стражи в столице, и на месте ему дали несколько сильных пощечин. Мы послали вас сюда учиться, чтобы не валять дурака, тусоваться со всеми этими плохими людьми, учиться плохим вещам, вы действительно на пути к тому, чтобы быть расточителем!


Добавляя к невежественным вещам, которые он делал ранее, отец Чжан Ци отправил его в специальную школу из-за гнева, чтобы он был заперт и наказан в течение трех лет. Никто не мог навестить его в течение этих трех лет, и их сын тоже не мог выйти, это было очень трудно. Они надеялись, что он сможет измениться к лучшему через три года, и это все для его же блага.
Для игривого человека с чрезмерно высокой самооценкой потерять свою свободу и веселье было намного труднее, чем что-либо еще в его жизни.

Тянь Цзя Хуэй не пошел в тот вечер, он чувствовал, что что-то не так, но он не мог сказать, что именно, поэтому он нашел причину, чтобы избежать этого, и, к счастью, он сделал это, иначе он бы был одним из тех, кто пойман. Мы даже ничего ему не сделали, почему Го Чжи слишком много копает яму намеренно, чтобы каждый мог прыгнуть в нее, он не только играл с людьми, он даже хотел собрать всю кучу, это было связано с Шу Нином?

Когда Шу Нина не было здесь, что-то случилось со всеми после того, как он уехал в отпуск!

В тот вечер, когда Чжао Дун с мальчиками устроили вечеринку, Ван Конга увезли под всеобщим присмотром и он растворился в воздухе, его телефон не работал, и они не могли найти его самого. Свет мелькнул перед глазами Тянь Цзя Хуэя, он не мог просто так отпустить это, был ли это Шу Нин или нет, он не знал, но, к сожалению, вероятно, что он принимал в этом участие. Он должен был отомстить Го Чжи, но его положение было так высоко… что же ему делать?

Понял.

Разве у этого Ван Конга не было больной матери? Ее тело почти готово к смерти, так что не будет ли это угрозой для ее жизни, если кто-то посмеет сделать что-то с ее сыном?

На губах Тянь Цзя Хуэя заиграла улыбка. Хотя Чжан Ци не был кем-то особенным, дружба, которую он разделял с ним, была реальной. Брат, учись там хорошо, я обязательно выясню, кто пытался тебя подставить! Го Чжи был просто хвостовиком, и если владелец не был Шу Нин, то это должен был быть Чжао Дун!

И вот столичный кружок превратился в сплошную неразбериху, мать Ван Конга, только что выписавшаяся из больницы, не могла найти своего сына и всю дорогу до школы злилась. В частном порядке кто-то рассказал ей о том, что произошло в баре, поэтому она пошла в бар, чтобы устроить беспорядок, и ее вытащили, чтобы она сидела и плакала на земле в течение доброй половины дня. Затем она отправилась на поиски журналистов. Поначалу она не рассказывала им о школе или баре, поэтому репортеры думали, что эта новость определенно пойдет соперником, поэтому репортаж пошел в газете и на телевидении после нескольких интервью. В конце концов, Ван Конг был послушным сыном и лучшим студентом, продавая собственность, чтобы вылечить болезнь своей матери, и что бы там ни было, это определенно вызовет беспокойство общественности!

Только во время прямой телевизионной трансляции она в слезах упомянула место, где все это произошло, и лицо ведущего стало зеленым на месте, сразу же отрезав рекламу. К сожалению, было уже слишком поздно, то, что транслировалось, уже транслировалось. После того, как Хон Жуй узнал об этом, он поднял бровь. Нет сомнений, что бар принадлежал ему, все это знали, но юридическим лицом бара был кто-то другой, с ним ничего не случится, даже если что-то случится.

Поднялся большой шум, и, говоря откровенно, это было не очень приятное зрелище. Хон Жуй шаг за шагом вошел в комнату со своим коктейлем в руке. Ван Конг висел голый над кроватью, тяжело дыша. У него не было много сил, потому что он не ел много, но этот взгляд в его глазах все еще оставался острым, с ненавистью глядя на Хон Жуя:

– Ты зверь! Убей меня, если у тебя есть гребаные яйца.

Пожав плечами, Хон Жуй поднял руку, и телохранители вошли, чтобы включить телевизор. Поначалу Ван Конг вообще не хотел смотреть на него, потому что это был определенно какой-то унизительный фильм, но он не думал, что его мать появится, истерически завывая, что ее сын ушел. Глаза Ван Конга сузились в этот момент, и он почувствовал, как будто весь мир только что обрушился на него, как он мог после всего этого спокойно вернуться назад?

– О боже, мой сыновний ребенок… скажи, если бы я сказал всему миру, что ради получения ее медицинской помощи ты добровольно превратился в проститутку…

– Заткнись, заткнись, заткнись, заткнись! – бешено завопил Ван Конг.

Чем больше он был в смятении и дискомфорте, тем счастливее был бы Хон Жуй. Люди – низшие существа, с ним нельзя было обращаться хорошо, он должен был обращаться с ним грубо только после того, как он почувствовал боль, он знал, что нужно раздвинуть ноги. На самом деле, Хон Жуй действительно очень любил его поначалу и был очень внимателен и осторожен с ним, даже укладывая спать рядом с ним, чтобы выразить свою искренность… но это один раз дало Хон Жую вкус смерти, так что теперь он не смел больше сдерживать свои чувства к нему.

– Ван Конг, позвони своей маме и извинись перед ней, скажи ей, что ты сделал все это, чтобы получить пожертвования от сочувствующих людей.

– К черту все это! Ты же пойдешь в тюрьму!

Громко рассмеявшись, Хон Жуй чуть ли не шел рядом, задаваясь вопросом, как бы он когда-нибудь почувствовал что-нибудь для него:

– Я кладу сто баксов на твой счет каждый раз, когда я касаюсь тебя, и ни разу не сделал заряд обратно, что за сука, как вы действуете, все высокие и могучие? Я даю тебе только один шанс, ты либо погубишь свою репутацию, либо твоей матери, мой дорогой сыновний ребенок, выбирай сам.

Хон Жуй ушел. Телохранители развязали веревки на руках Ван Конга и с усмешкой удалились.

Ван Конг сидел на большой роскошной кровати, но его лицо было пепельно-серым, как у мертвеца, и долгое время он не мог вымолвить ни слова…

И Шу Нин, и Шу Хэн вернулись в дом своих предков и оставались там в течение двух дней. Шу Нин был слегка озадачен, я же старшеклассник! Старший брат не беспокоится, папа тоже, что происходит? Как бы то ни было, если они готовы отпустить меня, разве это не здорово для меня? Нет смысла навлекать на себя зло. Посмеиваясь, Шу Нин приготовил три миски лапши и лично принес их наверх!

Мой сын уже большой мальчик, он умеет готовить! Шу Чэн был так взволнован, что даже рябь пробежала по его глазам. Шу Хэн уже пробовал стряпню Шу Нина, так что, естественно, он с нетерпением ждал ее. После того, как эти двое закончили свою еду, ночью произошла трагедия, потому что Шу Чэн лег между ними, чтобы заснуть, и поэтому сладкая маленькая пара не только не могла сделать это, но и не могла спать в объятиях друг друга. Они беспомощно посмотрели друг на друга поверх Шу Чэна, и их глаза наполнились тоской.

Шу Хэн все еще был самым смелым из них двоих. Воспользовавшись преимуществом длинного вытянутого локтя, он оперся на него одной рукой и наклонился, напугав Шу Нина так сильно, что его сердце чуть не остановилось. Все клетки его мозга взорвались разом, и он не осмелился сделать ни единого движения, что же пытался сделать старший брат? Он пытается поцеловать меня? Это же невозможно, правда? Папа уже здесь. Шу Нин был ошеломлен, затаив дыхание, наблюдая, как это красивое лицо подходит все ближе и ближе…