Любовь - больше, чем слово 识汝不识丁 [shí rǔ bù shídīng]

Глава 7. Часть 7.

Глава 7. Злой умысел

Часть 7.

— Всё будет хорошо, ты поправишься, ты обязательно поправишься, — глядя на осунувшееся мрачное лицо И Юя, Тао Мо испытывал смешанные чувства и смог сказать только эти несколько слов.

И Юй улыбнулся, услышав их. В прошлом, когда его окружали писатели и поэты, ему было адресовано немало красивых слов – хвалебных речей, изящных стихов и прекрасных песен. Но сейчас, когда «месяцы и годы пронеслись как один день», притворные и чрезмерно льстивые речи оказались не в силах преодолеть испытание временем и растворились без следа словно тени во тьме, а всё, что осталось, – эти простые, «прошедшие сквозь дождь и ветер» [236], искренние слова.

— Что с тобой? — Тао Мо увидел, как у него из глаз потекли слёзы.

И Юй покачал головой.

Тяжёлая болезнь довела его тело и дух до крайней степени истощения, и былые переживания, с которыми он раньше даже не считался, теперь вторгались в его душу без всякого сопротивления. Он смотрел на Тао Мо, и в его сознании внезапно вспыхнула мысль, вот если бы... если бы только этот человек перед ним всё ещё был прежним, видел бы только его, думал бы только о нём, как это было бы хорошо! Пусть даже если бы он оскорбил Хуан Гуандэ, пусть даже если бы он тайно сбежал с возлюбленным...

Его сердце внезапно сжалось, а пальцы непроизвольно коснулись изголовья кровати, но почти сразу снова отпрянули.

Тао Мо забеспокоился, увидев, как сильно, почти до синевы побледнело его лицо:

— Ты устал? Тебе плохо? Может быть тебе лучше сейчас отдохнуть?

И Юй пропустил эти слова мимо, а его глаза неотрывно смотрели прямо на него:

— Ты придёшь ко мне ещё?

— Очень много дел в последнее время, может быть, чуть позже, — с тяжёлым сердцем ответил Тао Мо.

— В деле Вань Фэна пока нет подвижек? — вмешался в разговор стоявший поблизости Пэн Сян.

Лицо И Юя немного изменилось, но он и так ужасно выглядел, так что едва ли это можно было заметить.

— Пока что ничего не слышно, — Тао Мо и сам уже спрашивал об этом у советника Цзиня, но советник Цзинь заверил его, что он настоятельно попросил советника главы соседнего уезда, чтобы тот ему сразу сообщил, если в деле будет хоть какой-нибудь прогресс, и раз письма до сих пор не было, значит и прогресса тоже нет. В конце концов, это дело уже передано в соседний уезд, и, строго говоря, больше не имеет к нему никакого отношения, поэтому он тоже не мог в открытую направить туда людей, чтобы они допытывались и что-то разузнавали.