Любовь - больше, чем слово 识汝不识丁 [shí rǔ bù shídīng]

Глава 8. Часть 4.

Глава 8. Непримиримая вражда

Часть 4.

Такая же комната в гостинице, как и прочие, но то, как в ней расположился Гу Шэ, отличалось от остальных.

Растения подрезаны, на постели новёхонькое покрывало. На чайном столике курильница, из которой медленно струится аромат благовоний.

Гу Шэ сел за стол и неторопливо налил две чашки чая.

Если бы не слишком заметная повязка на его руке, Тао Мо могло бы показаться, что они и не покидали Таньян, и что Гу Шэ как обычно пригласил его сыграть в ци, а он тоже как обычно пришёл на условленную встречу.

— Тебя что-то тревожит? — Гу Шэ подтолкнул одну из чашек к противоположной стороне стола.

Тао Мо чуть помедлил, но всё-таки тоже сел.

— Нет.

— Врёшь.

Тао Мо запнулся, пытаясь придумать, что ему ответить, и в результате вообще замолчал. Он никогда не мог ничего утаить от Гу Шэ. Слова Лао Тао тяжёлым камнем легли на его сердце. И несмотря на то, что он снова и снова убеждал себя, что Гу Шэ – это Гу Шэ, а его отец – это его отец, каждый раз, когда он находил для себя оправдание, образ отца, умершего из-за несправедливого обвинения, неотступно всплывал перед глазами, взывая к нему.

— Тебе Лао Тао что-то сказал? — Гу Шэ едва заметно нахмурился.

Для Тао Мо оказалось неожиданностью то, как он отреагировал.

— Откуда ты знаешь?.. — Тао Мо поднял голову и в замешательстве посмотрел на него.

— Это касается меня?

Тао Мо в панике отвёл взгляд, не смея посмотреть ему в глаза.

— Это потому, что я – Гу Сяньчжи?

Тао Мо ошеломлённо замер, не понимая, почему он так сказал.

Гу Шэ сбавил тон и отступил:

— Тебе не нужно всё время обращаться ко мне «молодой господин Гу», называй меня Сяньчжи.

Сердце Тао Мо непроизвольно заколотилось как бешеное, и он, запинаясь, пробормотал:

— А моё второе имя – Увэнь, — он никогда не замечал до этого, насколько забавно звучит его имя. Ясно, что можно обойтись и без какого-то громкого имени, но почему его как нарочно назвали именно Увэнь? [252]