В гигантских горах Японии, укрытых туманом, находится деревня Хатаке (畑). Здесь живут демоны, лекари и волки. Главный герой, трёхлетний демонёнок Шисуи, находит древнюю книгу. "Эволюция демонов (悪魔の進化, Akuma no shinka)" Она рассказывает о легендарны...
«Природа — зеркало наших душ. После бури всегда приходит тишина, и даже сломанные ветви прорастают новыми почками. Не бойся, отпусти себя на волю истинного ветра.»
Йошида Кэнко (1283–1350) — известный японский монах, писатель и эстет, автор знаменитого сборника эссе «Цу́ругава-дзу́ми» (徒然草), в котором он размышляет о жизни, природе и человеческих чувствах. Его взгляд на природу как отражение внутреннего мира человека оказал значительное влияние на японскую культуру и философию.
Акт 1. «Цветок Цубаки и тайна дыхания»
Обычный ли цветок?
Шисуи медленно поднял взгляд. Женщина в изящном кимоно стояла, словно древняя кукла нингё, вырезанная из ночи. В её чёрных волосах покоился цветок цубаки — камелия, жёлто-фиолетовая, словно рассвет, пойманный в капле чернильного дождя. Лепестки дрожали не от ветра, а в такт его сердцу — будто цветок различал страх, желания и ложь.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Позади них, в тени ветхих, полуразрушенных построек, слышался приглушённый гул ночных ремесленников — кузнецы отчаянно били по железу, а в деревянных будках торчали пар и запахи дешёвой саси-сури, напитка, что не давал забыть о тяжести прожитого дня. Это была самая бедная деревня в округе — место, куда демоны бежали, чтобы спрятаться от суровых законов Империи и сохранить остатки своей человечности.
— Кто даровал вам эту красоту? — спросил он, и голос его был ровен, но в тени слов блестнула осторожность, как игла, спрятанная в шёлке.
Хироши чуть склонил голову, не столько отвечая, сколько открывая завесу: — Мы отмечали десятую годовщину как хранители клана. Цубаки — не просто украшение. Её корни прорастают в моё тело и тянут на себя излишек ци. Она впитывает лунный свет, дистиллирует его через мои кости и, если рядом кто-то с тенью на душе — лепестки мутнеют.
