Эволюция демонов 魔物の進化 (Akuma no shinka).

「月影と竹影の謎 Загадка лунного света и теней бамбука.

「闇を裂く光もまた影を生む。」
(Ями о саку хикари мо мата кагэ о уму.) 
"Свет, разрывающий тьму, порождает новые тени."

Кто станет на их пути?

Тени храма Коя, словно живые узы, обвивали нас, затягивая в безмолвие, что тяжело нависло над нами, как чёрное покрывало. Бамбуковая роща за храмом застыла, словно природа сама отвернулась от происходящего, затаив дыхание в предчувствии грядущего кошмара.

Из мрака донёсся гулкий звук, будто камень обрушился в бездонный колодец, вызывая рябь, что эхом отразилась от стен древнего здания. Вскоре из дверного проёма возник Нюдо (入道, nyūdō — демоническое существо). Его фигура, окутанная капюшоном, казалась не просто тёмной, а пожирающей сам свет. Тень, текущая за ним, словно чернильный поток, растекалась по полу, обретая хаотичные очертания — то когтистые руки, то звериные пасти.

Принцесса отступила на шаг, её мягкий серебряный свет осветил колонны храма, окрашенные в глубокий цвет сусутакэ (煤竹, susutake — тёмно-коричневый бамбук), и на миг мне показалось, что их поверхность тронута не природой, а временем и мраком.

— "Вельможа Шисуи," — её голос, будто дрожь над поверхностью пруда, прозвучал сдержанно, но в нём угадывалась вековая решимость. — "Се есть Нюдо, порождение лжи и отчаяния. Под его взглядом сердце млеет, а разум, будто свеча на ветру, колеблется и гаснет."

Я кивнул, но её слова отозвались во мне чем-то тревожным. Глаза принцессы, сияющие, словно росы на листьях в рассветный час, мелькали сомнением. Их свет переливался — от глубокого зелёного мха до нежного золотистого бамбукового побега (竹, take), меняясь, будто отражение луны в бегущем ручье.

Шаги Нюдо раздавались тяжёлым хрустом, словно корни деревьев трескались под его ногами. Его голос, хриплый, как дыхание заблудшей души, наполнил пространство:

— Ваш путь прерван, странники. Скверна ползёт по вам, как гниль по яблоку. Неужели вы думаете, что сможете укрыться от глаз, что видят даже души? Не бегите. В этом лесу никто не бежит. Все... остаются.

Я почувствовал, как страх пробирается под кожу, холодными шипами парализуя мысли. Его слова звучали, словно ржавые гвозди, вбиваемые в саму сущность. Ладонь принцессы дрожала, её голос стал тише, но в нём звучала мука:

— О, немилосердный рок! Его слова — яд, отравляющий душу сладостью отчаяния. Как долго ещё будет длиться это испытание?