Эволюция демонов 魔物の進化 (Akuma no shinka).

「氷の中の光」 (Kōri no Naka no Hikari) - Свет внутри льда

Что может скрывать ночь?

人間は過去と未来に縛られているが、最も大切なのは今という瞬間だ。
(Ningen wa kako to mirai ni shibararete iru ga, mottomo taisetsu na no wa ima to iu shunkan da.) 
"Человек связан с прошлым и будущим, но самое важное — это момент, в котором он живёт."

Она остановилась, обернулась ко мне. Её лицо, румяное от мороза, нежное, как лепесток замёрзшей сакуры (桜), а в глазах сверкала сталь, скрытая под невинной поверхностью. 

— Вы говорите это с лёгкостью, но ведь ваше дыхание обжигает губы, а холод цепляется за ваше кимоно (着物). Почему вы продолжаете идти со мной? — спросила она, выжидая ответа, как тигрица, наблюдающая за добычей. 

Я засмотрелся на её перламутровые глаза, от белого до бледно-голубого цвета, которые, казалось, освобождали меня от оков сомнений прошлого. Она слегка улыбнулась, заметив мой пристальный взгляд. Я покраснел и, наклонив голову, ответил: 

— Потому что, как растение не может быть без солнца, так и вы не замёрзнете в этой пустыне. Кто сохранит память о вашем сиянии? — сказал я, выпрямляясь, как лев (獅子, shishi), показывающий своё величие. 

Тропа привела нас к ледяному ущелью. Скользкий лёд угрожал каждой нашей попытке спуститься. Он был матовым, будто инеем укрытая замёрзшая гладь. 

Снегопад хлестал по лицу; его холодные крупицы жалили кожу, как крошечные иглы, смешиваясь с ветром, который стонал, словно голос давно забытых духов. Дорога становилась всё круче, а ноги утопали в снегу, тянущем нас, как ледяные руки. Множественные камни делали лёд похожим на спину верблюда. 

Спуски с ручейками были самой опасной частью. Она шла медленно, как лепесток сакуры, плавно ловящий ветер, падая в пруд. Её ноги начали метаться, как муравьи в муравейнике, и она спустилась вниз. Я ускорился, видя, как она вот-вот упадёт, но шаг был резким, заставив меня покатиться на спине вперёд. 

— Шисуи-доно (殿, dono), ступайте за мной. Я, как свет луны, освещаю путь в звёздную ночь, — произнесла она, спотыкаясь на скользком участке. Её голос дрожал — то ли от мороза, то ли от смущения. 

— Кири-но канада (霧の奏), лёд шепчет о своей боли, но мисс, только если вы прекратите делать вид, что лёд для вас — ваша стихия, — ответил я, протягивая руку, катясь по ледяным склонам вниз. 

Она поколебалась. Её тонкие пальцы, обёрнутые в льняную перчатку тэбукуро (手袋) светло-бежевого цвета, грубоватую на ощупь, но лёгкую, с узорами элегантных линий, замерли в воздухе, словно боялись прикосновения. Наконец, она схватилась за мою ладонь, и её прикосновение, холодное и хрупкое, разбудило в груди странное тепло, напоминающее материнскую любовь (母性愛, boseiai).