Я, конечно, знала, что Феникс очень популярна среди молодежи, но чтобы настолько... Я оглядела станцию, полную детишек-студентов и их родителей. Мелькали кулончики с изображением феникса, мелькали футболки с надписями песен — Феникс стала популярнее «Гиппогрифов» и «Ливерпульских Гарпий». Я присвистнула, наблюдая за Пэнси Паркинсон с Милисентой Булстроуд, которые очень громко обсуждали песни Феникс, которые, по их мнению, побили все рекорды.
— Её песни — самое лучшее, что я слышала! — с восхищением в голосе воскликнула Паркинсон, расплываясь в улыбке. — Я хотела бы быть такой же, как и она, Мили!
Милисента что-то сказала в ответ, но я этого не слышала, потому что хохотала. Знала бы Пэнси автора этих песен, то есть меня, никогда не стала бы слушать их! Я, продолжая улыбаться и попутно стирая слезы, которые появились от долгого хохота, подошла к Гриндевальду. Гелла рассматривал Нарциссу с Люциусом и не заметил моего появления. Его разномастные глаза внимательно наблюдали за Нарциссой Малфой и я, не выдержав, закатила глаза.
— Не советую тебе играть с ней, — сказала я, дернув его за рукав. Он медленно ко мне повернулся и улыбнулся.
— Я не собираюсь играть с этой змейкой, принцесса, — сказал он и потрепал меня по голове, заставляя красиво уложенные волосы превратиться в беспорядочные вихри.
— Эй! — возмутилась я и постаралась пригладить волосы. — Ты мне всю прическу испортил! Я три часа старалась сделать из этого беспорядка нормальную прическу!
Гелла закатил глаза, достал палочку и взмахнул ею. Через пару мгновений мои вихри превратились в красивые кудри. Они, кажется, даже немного блестели. Лаком он их покрыл, что ли?
«Красиво хоть уложил?», — спросила я у Тома, покосившись в его сторону.
Он кивнул.
— Ты теперь точно похожа на принцессу, — сказал Том. — Только диадемы не хватает.
Гелла тоже покосился на Тома и хмыкнул.
— Что тебе твой призрак говорит? — шепотом спросил он, дернув ртом. — Какой я плохой?
Я закатила глаза. Вечно он на Тома наговаривает.
— Он сказал, что теперь-то я точно похожа на принцессу, — с улыбкой сказала я, и добавила: — Так что ты хотел от Нарциссы Малфой? Богатств? Украдких поцелуев, как у Ромео и Джульетты? Или провести с ней бурную ночь, как Казанова со своими избранницами?
Гелла и Том расхохотались. Я недоуменно на них посмотрела.
— Ну у тебя и фантазия, — протянул Том, вытирая слезы и продолжая улыбаться. — Это же надо! Казанова со своими избранницами!.. — он снова заржал.
Я пожала плечами. Мне-то что? Моя фантазия — мои проблемы, да и выглядел Гелла так же, как и Казанова.
— Не-ет, принцесса, я не собираюсь проводить бурные ночи с Нарциссой Малфой, — шепотом сказал Гелла, отсмеявшись. — Я хочу полазить у них в домишке и найти кое-что, что до этого принадлежало мне.
— Тебе? — переспросила я. — Что твоего может быть в доме Малфоев?
Он закатил глаза и сказал:
— Отец Люциуса Малфоя был ярым моим фанатом, и я думаю, что он мог кое-что забрать из моих вещей, которые Министерство продало на закрытом аукционе для аристократов, — поведал он. — Тогда еще выбранный Министр был неким подобием темного мага и читал мою книжку «Ради общего блага».
Я прикусила губу. Не знала, что даже среди Министров Магической Британии бывают темные маги. Это было жуть как странно.
— А что стало с тем Министром? — спросила я, когда Гелла снова захотел попялиться на Малфоев.
— Он сгинул в Азкабане, — коротко сказал он и продолжил своё наблюдение.
Я вздохнула и пошла к поезду. Странные все они. Что может быть из вещей Гриндевальда в доме Малфоев? Шкатулка Смерти, ящик Пандоры? Он же только этими Дарами Смерти интересовался. Только ими и больше ничем.
— Так, принцесса, — ко мне сзади подлетел Гелла и повернул меня к толпе. — Скитер бежит к нам на полном ходе вместе с фотографом и парой безумных фактов.
Я пригляделась и правда заметила идущую к нам Риту Скитер. Я закатила глаза. Мы же именно для этого приехали на станцию пораньше — аж в десять часов. Я успела занять купе и уже три раза прокрутить сценарий действий Скитер. Учитывая, что она журналистка, она будет думать о чем-нибудь скандальном, но Гриндевальд лжи и ереси в газете не потерпит, поэтому я предположила, что, скорее всего, он просто прибьет Скитер, если она напишет какую-нибудь ложь.
— Мистер Гриндевальд, мисс Поттер, — хищно улыбнулась журналистка. — Я так рада встретить вас здесь!
Я постаралась ей улыбнуться.
— Здравствуйте, мисс Скитер, — вежливо поздоровалась я. Её хищный взгляд мигом метнулся с Гриндевальда на меня.
— Какая же ты сегодня красивая, Эмилия! — с фальшивым восторгом сказала она, хватая меня за волосы. — Они такие мягкие! И такие красивые! Я просто обязана сфотографировать вас для сегодняшнего выпуска пророка!
Она отошла в сторонку и Гриндевальд мягко положил мне руку на плечо. Фотограф начал фотографировать нас и я, стараясь красиво улыбаться, хотела побыстрее свалить отсюда. Мне весь этот фарс не нравился, но Гелла настоял.
— Дамби будет делать все, чтобы тебя отправили к Дурслям, — сказал он перед самым выездом в девять тридцать. — Лучше уж сыграть один раз, чем потом судиться с ним насчет твоего опекунства.
Том согласился с Гриндевальдом, напомнив, что Дамблдор и против Сириуса пошел, чтобы взять надо мной опеку. Я повздыхала и тоже согласилась. Выбора-то у меня не было.
Фотограф сделал миллион снимков и отошел. Я заметила рыжие головы в толпе и Гелла решил, что на этом хватит. Я хотела быстренько свалить, но Скитер хотела больше, чем просто пара фоток.
— Куда же вы, мисс Поттер? — спросила она, хватая меня за руку и ставя обратно рядом с Геллой. Взглянула на часы. — У нас еще целых двадцать минут! Мне хватит и десять, — тихонько добавила она себе под нос.
— Простите, мисс, но мне уже пора занимать купе, — кое-как отвертелась я от нее и поспешила подальше.
Гелла меня обнял на прощание, пожелал хорошего учебного года и я ушла. Всё это запечатлел фотограф, а Прыткое Перо Скитер уже написала душераздирающую статью. Я поджала губы и села в свое купе. Потерла лицо.
Господи, почему все так сложно?
