Варнинг: Мэри Сью поющая. Глава содержит слишком много боли.
Сириус уехал.
Тридцатого июля.
Прямо перед моим днём рождением.
Это было донельзя обидно.
И поэтому я сбежала из дома.
Мы шли по улице, шёл сильный дождь и вода уже была у меня за шиворотом, заставляя меня мёрзнуть и злиться вдвое больше, чем было. Мы — это я и Том. Больше на улице никого не было, видимо, только мы, двое придурков, решили погулять под ливнем в три часа ночи.
— Надо вернуться обратно, Эмили, — нервировал меня Том, которому вся эта ситуация не нравилась. — Тебя потеряют, Эмили.
— Заткнись, — рявкнула я и резко повернула голову. Перед глазами всё мутнело из-за слёз и я не могла его хорошо разглядеть. — Просто помолчи, пожалуйста, — уже тише добавила я, всхлипывая.
Том молча посмотрел на меня, практически рыдающую под оглушительным ливнем, и просто вздохнул, понимая, что ничем мне не поможет. И я была благодарна ему за это молчание. Я просто молча шла по улице, мечтая наконец куда-нибудь прийти. Хоть куда-нибудь.
Пожалуйста, можно я просто куда-нибудь приду? Хоть куда-нибудь...
Мои ноги не выдержали длительной ходьбы и я просто села на ближайшую скамейку. А потом разрыдалась.
— Не плачь, — попытался успокоить меня Том, с ужасом наблюдавший мои получасовые рыдания. — Пожалуйста, не плачь. — он обнял меня и попытался успокоить, но я только сильнее разрыдалась, уткнувшись ему в грудь.
— Это... было... слишком... подло!.. — всхлипывая и рыдая, проговорила я. — Это... же нечестно!.. Это мой день... рождение!..
Я рыдала Тому в грудь, а он пытался меня успокоить — то скажет что-нибудь ободрительное или смешное, то применит успокаивающие чары. И я постепенно успокоилась, периодически всхлипывая. Том заботливо вытер мои щеки от слёз, по-доброму назвал дурочкой и наложил кучу согревающих чар, потому что я начинала мёрзнуть.
— Это правда было подло, — сказал он, приобнимая меня, я положила голову ему на плечо. — Я почти уверен, что это приказал Дамблдор.
Я шмыгнула носом, посмотрела на табличку «Карлингфорд-роуд» и очень сильно удивилась. Фигасе сколько я прошла. Это же от площади Гриммо до Карлингфорда около ста с лишним километров... Я зажмурилась, пытаясь забыть про Карлингфорд, площадь Гриммо и всё, что было по дороге.
— А почему почти? — придирчиво спросила я, поудобнее устраиваясь на его плече, и возмущенно добавила: — Сириус ни за какие бабосики не стал бы сбегать от меня к какой-то Делакур или к тому испанцу.
Том многозначительно фыркнул, но спорить со мной не стал.
Мы молча сидели на скамейке, дождь лил, заливая улицы Лондона и планируя потом дня на три. Мои кроссовки, да и я сама, если честно, здорово промокли. Я стучала зубами от холода, от которого меня не спасали даже согревающие чары Тома вместе с ним самим. Я уже хотела пойти в местный мотель или гостиницу, но вспомнила, что сейчас три ночи и я несовершеннолетний ребёнок. Проблем для Сириуса я ни в коем случае не хотела, даже когда я была страшно на него обижена и зла.
Я выпрямилась, когда услышала звук апарации недалеко от облюбованной нами с Томом скамейки. Том с прищуром посмотрел на силуэт, не особо видимый из-за сильного ливня и не пойми откуда взявшегося тумана. Вздохнул.
— Это Гриндевальд, — успел сказать он, прежде чем на меня налетел вихрь золотых волос.
— Эмили! — Гелла схватил меня и начал осматривать сверху донизу своими разномастными глазами. Потом сильно обнял. — Ты так всех напугала!
Я хмыкнула и заскрипела от злости зубами.
— Что случилось? Зачем ты тут сидишь? — начал ежесекундно задавать вопросы Гелла, но я молчала, не желая на них отвечать. Он серьёзно на меня посмотрел. — Мы идём на площадь Гриммо. Немедленно.
Я начала так яростно мотать головой, что у меня аж зарябило в глазах и я чуть не свернула себе шею.
— Нет, нет, нет, — яростно сказала я, смотря на Геллу исподлобья. — Я не пойду на площадь Гриммо.
— Но там Сириус. Он очень волнуется, — спустя мгновение придумал Гриндевальд, пытаясь поймать меня и трансгрессировать. Я вовремя от него отскакнула и надула губы.
— Сириус уехал два часа назад во Францию, — раскусила я его уловку и зло на него посмотрела.
— Тогда давай пойдём ко мне домой, — предложил он и озабоченно добавил: — Ты вся синяя и если ты умрёшь от переохлаждения, простуды, бронхита или всё вместе взятое — Сириус меня укокошит.
Я застучала зубами и хотела отказаться, но Том посмотрел на меня, как на дуру.
— Если ты сейчас умрёшь я тебя из-под земли достану, — сказал он, прекрасно зная о том, что я не соглашусь.
Мне пришлось согласиться и протянуть Гелле руку.
