Эмилия Поттер

Глава 139. Война с Амбридж. Часть 7. Раскрытие

Первого апреля гостиная Гриффиндора пережила мощный взрыв в честь дня рождения знаменитых и неповторимых близнецов Уизли. Фред и Джордж выпустили свои первые фейерверки и продемонстрировали масштабы разрушений только из-за одной петарды. Теперь у Гриффиндора не было дивана, пары картин и ковра. Но зато была пьянка с огненным виски и сливочным пивом. А пьянка - это вам не шутки. Тут нужно подходить хорошо и вообще быть солидарным по отношению большинства непьющего населения. Например, Гермиона пьет только сливочное пиво, а Рон на пару со мной и близнецами хлестал медовуху. Интересно, как они будут вместе жить? А хрен его знает.
От этого празднования влетело близнецам и мне. Не знаю, какой логике следует МакГонагалл, но она каким-то образом приплела к устроенной близнецами вечеринке и меня. Сначала было обидно, потому что я могла бы устроить вечеринку получше, но потом я смирилась и перекрасила кошку завхоза в радужные цвета.
Во время отработки, заключающейся в мойке полов в коридорах, возникла весьма смешная и ужасающая ситуация.
- Это что за кошка? - прищурился Джордж, увидев разноцветную Миссис Норрис.
Я выжала тряпку и посмотрела на творение рук своих.
- Миссис Норрис, кто же еще, - хмыкнула я и бросила половую тряпку на каменный пол.
Близнецы как-то странно побледнели и, кажется, были готовы помереть прямо сейчас.
- Что-то случилось? - поинтересовалась я, тыкая носком ботинка в тряпку.
- Мы это... - дальше я уже ничего не поняла, потому что Джордж болтал всякую белиберду.
- Короче, - сказал более спокойный Фред, если его состояние вообще можно было назвать спокойствием. - Мы заперли какую-то кошку в чулане, думая, что это кошка Филча. А кошек в школе у нас только две...
Я расхохоталась и схватилась за живот, чуть не уронив очки на пол.
- Вы заперли МакКошку в чулане? - весело спросила я. - Ребята, да вы храбрецы! Истинные гриффиндорцы! Так и напишу на вашей могилке: «здесь покоятся Фред и Джордж Уизли, мастера шуток и каламбуров, хулиганы и кошмар всех преподавателей Хогвартса, истинные гриффиндорцы, убитые профессором-кошкой за то, что заперли ее в чулане». Вот хохмы-то будет.
Они не успели ничего ответить, так как раздался стук каблуков этой самой профессорш-кошки, которая явно хотела показать своим львятам, что на нее переть нельзя. Ретировавшиеся Фред и Джордж оставили меня одну против гнева деканши, за что вскоре поплатились, так как я пожаловалась на них Тому и тот, как глава Дружины Старой Жабы (как называли эту группу за спиной), назначил рыжим отработки со Снейпом.
Вообще наши с Томом отношения заметно улучшились. Их нельзя было назвать ни дружескими, ни романтическими - что-то среднее между этим. А может и нет. Я и не знала, что могла сказать по этому поводу.
Например, когда он уставал и мы сидели или в моей комнате, или в пустом классе, или где еще, я могла сделать ему массаж. Когда я приходила с занятий ОД (об ОД Том узнал из мыслей моих одноклассников, не владеющих окклюменцией), уставшая и совсем измотанная, то на утро находила сделанную домашнюю работу, прямо с иголочки. Когда Том просто подходил и обнимал меня, мне не хотелось его отпускать, что бы я ни делала до этого. Мы любили разговаривать, лежа на траве в Запретном лесу и разглядывая звезды. Любили спорить насчет заклинаний или просто спорить над чем-то. Просто хотелось быть рядом.
Я не знала, что это. Любовь? Я уж думала, что она себя изжила. Но, может...
Я не решилась ломать свою забитую непонятно чем голову и обратилась к проверенному средству - к письмам Сириуса, в которых он доступным языком объяснял что да как.
«Приветики, Эмс, ты, видимо, не поняла то, что я писал в своих прошлых письмах о любви, поэтому я специально пишу это, чтобы поставить окончательную точку в твоем любовном образовании. Фи, ужасно звучит...
Я хочу рассказать о том, что я знаю о любви сам и что вычитал в любовных романах твоей мамы, Алисы и Марлин.
Любовь нельзя описать. Нельзя найти в конкретном месте. Ее можно просто чувствовать. Просто чувствовать внутри себя, подобно цветку розы, распускающимся прямо в сердце. Не зря же говорят, что любовь похожа на розы. Вообще, я думаю, что розы - это просто те цветы, которые отождествляют с прекрасным чувством, что похож на сладчайший аромат, и с разрушающим ощущением, когда любовь начинает приносить только боль и разочарование.
Наша жизнь - это величайшее искусство. Каждое мгновение похоже на определенный цвет палитры мира. Счастье - это желтый, грусть - синий, ненависть - это черный, а любовь - это красный. Не знаю, почему, но для меня любовь всегда была красного цвета. Я видел эти краски, когда заглядывал в свое прошлое. Ревность, кстати, всегда ассоциировалась с зеленым (намек на зеленых слизеринцев и красных гриффиндорцев). Дерьмовый намек, ну да ладно. Жизнь - это дождь. Сплошной дождь. Иногда он моросит мелкими капельками, иногда переходит в ливень. В жизни каждого бывает человек с зонтом. Он приходит неожиданно и дарит солнце, укрывает от всего плохого. Важно его не потерять - человека с зонтом, который приходит только раз. Тогда серые дожди скуки, разочарования и боли начинают исчезать, даря ослепительные лучи радости и любви, согревающие и сердце, и душу.
Когда-то я спросил у твоей матери, что такое любовь и она ответила мне так, что я, Сириус Блэк, запомнил эти слова навсегда.
Любовь - это пройти вместе через всё. Остаться, выстоять, простить, улучшить, беречь, ценить, быть верным. Это переживать вместе все трудности, что выпадают на долю каждого. А быть рядом только когда все хорошо, красиво и радостно, это не любовь. Любить -это видеть душу другого, это растворить себя в чувстве безудержного стремления сделать другого человека счастливее, быть поддержкой для него, спасительным кругом, маяком света. Любить - это видеть другого даже некрасивым, слабым, сбившимся с пути, но не разочароваться в нем. А продолжать дарить свою заботу. Продолжать крепко держать его руку. Любить - это пройти вместе через всё.
Вероятно, она имела в виду, что отшивала Джима почти пять лет, пока не увидела в нем настоящего человека. Они вообще встречаться начали как-то спонтанно и я даже не заметил, как она уже стала его женой, а потом появилась ты.
Странная штука, не находишь?
Но суть одна, Эмили. Если ты дорога человеку, то он будет тебя любить и без каблуков, и без макияжа, лишь только за то, что ты существуешь. За то, что ты для него значишь. Не твоя красота, не твоя фигура и твои манеры. Он будет просто любить тебя за то, что ты есть.
А если это не так, то дай ему по ебалу топором, ибо мою крестницу нехер обижать.
Надеюсь, теперь-то ты понимаешь, что такое любовь.
Хотя, могу добавить одну вещь, которую услышал когда-то от Гриндевальда. Какой-то Полярный говорил, что любить - это хотеть касаться. Что именно через прикосновения передается любовь. Именно любовь является прикосновениями.
Я говорю тебе сейчас, Эмили, моя любимая и порой немного тугодумная крестница, беги к тому, кого ты любишь, обнимай его, целуй и просто будь с ним счастлива, наслаждаясь каждым мгновением жизни, ведь жизнь пролетает намного быстрее, чем можно было представить.
И самое главное. Скажи эти три слова. Скажи их и посмотри, что будет дальше.
Если же он не принял твою любовь, то просто подожги его или дай на съедение местным паучкам. Ибо нехуй.
На этом лекция закончена, солнце мое.
Люблю тебя.
Сириус.»
- Что ты там читаешь?
Я повернулась к Тому, убирая письмо в сторону. Он стоял, облокотившись плечом о косяк двери и с интересом смотрел на меня. Я смотрела на него в ответ и сказала насмешливым тоном:
- Мне только что посоветовали дать тебе топором по ебалу, если ты меня не любишь. Я, кстати, топором уже обзавелась.
Слизеринец рассмеялся, принял это за шутку. Я усмехнулась и встала, подходя к нему.
- Я тебя люблю, - сказала я с улыбкой. - Я просто очень сильно тебя люблю.
Вместо ответа он меня поцеловал.
Думаю, это стоит принять за согласие.
- Давай просто будем. Не надо обещаний. Не надо ожидать невозможного. Ты будешь у меня, а я - у тебя. Давай просто будем друг у друга. Молча. Тихо. И по-настоящему, - сказал Мракс и провел по моей щеке своими нежными пальцами. - Давай просто быть рядом.
Я улыбнулась.
- Давай.