Эмилия Поттер

Глава 195. Хромые, но живые

Я снова села за перо, но теперь хотела написать Гелле, что ему пора закручиваться со своей жаждой мести и вернуть Дамблдора в его среду обитания. Под «средой обитания» я, конечно, подразумевала Хогвартс, где сейчас яро процветали Пожиратели, пытки и ненависть ко всему живому.
После того, как я написала это письмо, я взяла еще листок пергамента.
Я так не хотела писать тебе это письмо, хотя понимала, что ты, вероятно, будешь расстроен и глубоко возмущен тем фактом, что ничего не получил. Думаю, стоит исправить эту ошибку.
Я очень счастлива тому, что встретила тебя, что спасла тебя из Нурменгарда. Лишь один раз я сожалела об этом, но прошло довольно много времени, сейчас я уже не чувствую той вины, существовавшей в тот самый момент, когда я наконец осознала, что сделала. Я радуюсь тому, что сделала это. Я не представляю свою жизнь без тебя, мой обаятельный, интересный и веселый друг с очень странными, почти темными замарашками.
Ты наверняка знаешь, почему это письмо написано. Оно написано ради того, чтобы попрощаться. По-настоящему попрощаться с тобой, Гелла.
Но и не только попрощаться. Я расскажу тебе свою историю, потому что ты достоин того, чтобы знать всю правду обо мне, о моей жизни, которую я скрывала даже от тебя, Тома и порой Гермионы. Наверняка ты напишешь обо мне книгу, в которой будешь восхвалять мою смелость и отвагу. Я не прошу тебя не делать этого, ведь ты меня не послушаешь. Напиши, пожалуйста, всю правду. Правду, за которую меня будут ненавидеть, любить, осуждать и восхвалять. Моя скромность поразительно исчезла, не так ли?
Так вот. Правда. Правда вообще странное понятие.
Я думаю, ты понимаешь, что я много таила от тебя. Например, я была беременна. Да, ты не ошибся, глаза тебя не подводят (не суй туда ничего, дорогой мой, а то я тебя знаю) и, уверяю, ты полностью здоров. Я была беременна, но мой ребенок умер, даже не начав жить. Заклятие, которое когда-то Беллатриса Лестрейндж пустила в меня на третьем курсе, все-таки сработало. Я хотела покончить с собой, но одумалась и легла в больницу, чтобы просто не оставаться одной. Я вылечилась. Как видишь, не до конца.
Что-то поменялось во мне в тот момент, Гелла, что-то особенное и яркое. Мне стало наплевать с какой-то стороны, а с другой стало невыносимо. Просто невыносимо. Я была разбита, ничего не хотела. Даже смерть казалась мне ужасным решением.
А потом я вдруг стала нарушать правила, стала ужасным человеком. Признаться, сейчас меня ужасно мучает совесть из-за того, что я натворила на шестом курсе со слизеринцами. Это было неправильно. Мои прошлые решения кажутся мне огромной ошибкой. Просто огромной кляксой на белых страницах, на тексте моей жизни. Огромные. Черные. Кляксы.
Я боюсь, боюсь до чертиков. Страх то уходит, то приходит. Возможно, я не буду чувствовать его, когда пойду на свою "казнь", но сейчас он есть. Я боюсь смерти, потому что тогда все теряется. Все, что я когда-либо совершила за свою жизнь окажется в прошлом, запечатанным в памяти людей, которых я любила или ненавидела, мое тело станет кормом для червей, станет частью земли. Когда-то я думала, что смерть – это грань, за которой прекращается боль и начинается добрая память. Это не конец жизни, а конец боли. Но теперь все совсем по-другому, Гелла.
Люди не жаждут бессмертия. Они просто не хотят умирать.
И я отношусь к этим людям.
Но я все равно иду на смерть, чтобы спасти тех, кого люблю.
Ненавижу самопожертвования, честно говоря, ненавижу их все. Ненавижу. И вот тут я сама стала одной из них. Как же смешно! Как это смешно!
Мне никогда не понять этого, никогда не понять. Я бросаюсь в пропасть, но не знаю, спасет ли мое падение остальных. Да, не знаю. Ничего не знаю. Я действую по наитию, надеюсь только на удачу. Больше у меня нет ничего. Только удача.
Ты когда-нибудь любил? Конечно, любил. Я тоже любила. Люблю до сих пор. Люблю так сильно, что болит разрывающееся сердце.
И тебя я люблю, Гелла, не только его. Ты назвал меня своей дочерью, частью своей жизни. Это многого стоит, да? Я люблю тебя, Гелла, Vater. Ты стал для меня вторым Сириусом. Это тоже стоит многого.
Геллерт, прошу тебя, люби своих детей. Люби так сильно, чтобы они никогда не думали о тебе плохо. Никогда не думали о тебе как о Темном Лорде. Будь им отцом, будь их папой, будь их другом и наставником. Не бросай их на воспитание нянькам или Эрике. Будь рядом, как они того заслуживают. Расскажи им, что я их люблю. Очень сильно люблю. Пусть они знают, что у них когда-то была старшая сестра, которая оказалась просто глупой дурочкой-героиней. Просто той, кто не смогла победить с самого начала.
Прости меня, я стараюсь. Стараюсь сделать правильный выбор, но... но все равно он оказывается не самым верным, не самым правильным. Что поделать, Гелла? Жизнь никогда не расскажет, куда она тебя будет ебать, да? Она та еще сука.
Я была так занята, помогая другим найти свет, что не заметила, как меня медленно поглощала тьма.
Это та правда, Гелла.
Я во тьме.
И нет выхода из нее.
Ты получишь это письмо самым первым. Я хочу, чтобы ты помог Тому и Гермионе. Они будут разбиты, будут глубоко ранены. Гермиона слишком много пережила, защити ее, прошу, пусть это и не в твоих силах, защищать ее от правды, но попытайся. И о нем позаботься. Он должен жениться, пусть у него будут дети. Возможно, тогда он обретет какое-то понятие о счастье.
Прости меня.
Прости.
Я люблю тебя, Vater.
Навеки только твоя Принцесса.