Реакции Токийские Мстители

Санзу Харучиё

  Нельзя сказать точно, кто любил из вас игры с веревками больше — ты или Харучиё. Ему безумно нравилось наблюдать за тем, как твои нежные запястья связывал толстый канат, а тебе нравилось это сладкое чувство беспомощности под ним. — Ну же, я же вижу, как сильно тебе нравится, будь погромче, — он был прав. Одним своим терпким тембром голоса он сносил тебе крышу, наполняя собой твой разум. Ты протяжно застонала, ближе прижимаясь к его рубашке, — вот так. И вам даже не мешало то, что вы были сводными братом и сестрой. При родителях вы играли недовольных своей участью родственников, но стоило им только покинуть порог квартиры, как маски слетали, а истинные чувства вновь показывали свою сущность. Неловкости здесь места не было, ведь кровное родство вам чуждо. Солгала, если бы сказала, что когда-то не задумывалась о том, насколько ваши отношения могли быть неправильными. Но шептания губ, обрамленных двумя грубыми шрамами, которые не пели песен о любви, но высказывали твердое намерение быть рядом, оказались тем, в чем ты так нуждалась. Санзу аккуратно взял тебя за подбородок, проводя своими длинными пальцами по твоим губам. Немного надавив, он приоткрыл твой рот и припал к нему собственными губами, улыбаясь сквозь поцелуй. Он положил руку на твой живот, медленно выводя узоры большим пальцем, готовясь к самому сладкому. Напряжение внизу давало о себе знать, заставляя тебя сжать бедра Харучиё ногами. О, он так любил сидеть между твоих ног. — Тише. Ты такая красивая, — отслонившись от тебя, он расстегнул несколько пуговиц на своей рубашке. В отличие от тебя, парень был все еще одет. — Ты такой... Ты так меня раздражаешь, Харучиё, — ты попыталась схватиться за простыню, но связанные руки тебе помешали. Он усмехнулся. — Сейчас ты будешь говорить обратное, солнце, — расправившись с рубашкой, Санзу откинул ее куда-то в сторону. Его торс был слишком соблазнительным, чтобы слишком долго на него смотреть. — Я хочу растянуть этот момент как можно дольше, — он провел рукой между твоих ног, стараясь задеть каждую чувствительную точку. Смотря прямо в твои глаза, он облизнул два пальца со смазкой, слегка причмокнув. — Извращенец, — налившись бронзой, ты отвела взгляд. Но эта сцена будет преследовать тебя еще долго в самых сладких фантазиях и наяву. — Извращенец? Ты трахаешься с братом, извращенка. — Сводным. — Дела не меняет, — Санзу засмеялся. — Какая мокрая. Если скажешь, что тебе не нравится, то я не поверю, — он заново провел ладонью между ног, ненадолго задерживаясь у клитора. Было слишком жарко и слишком приятно. Природа наградила его крайне умелыми пальцами. Санзу потянулся к пряжке ремня. Ловко расстегнув ее, он снял с себя брюки, оставаясь в одних боксерах. Он отошел немного назад, рассматривая твое тело. — Раньше никогда бы не подумал, что у тебя такие красивые формы, — с усмешкой сказал он. Да, много чего изменилось за последний год. — Раньше никогда бы не подумала, что у тебя такой ловкий язык, — ты передразнила его, все больше и больше желая опять ощутить его прикосновения. — Сочту за комплимент, — он вновь вернулся на кровать, поглаживая твои бедра. — Меньше слов, больше дела, — ты усмехнулась, но тут же стала серьезнее, когда он припал губами к твоей груди, оставляя множество маленьких засосов. — Эй, как я потом объясню это матери? — Я бы взял вину на себя, но, боюсь, что нас не поймут, — он продолжал целовать твою грудь, поднимаясь все выше. Санзу отпрянул, осматривая свое творение. Он любил потом наблюдать за тем, как ты в панике пыталась свести его метки к минимуму до приезда родителей. Это было забавным. Он все-таки снял с себя боксеры и сразу же навис над тобой, расцеловывая твое лицо. Тебя всегда удивляло, что Харучиё, внешне жестокий и грубый парень, на самом деле нуждался в чьих-то прикосновениях и был крайне тактильным. Но тебе это даже нравилось, ведь ты была единственным хранителем этого секрета. Твое тело изнывало от желания, а засранец даже и не думал приступать. Он любил тебя мучить. Он знал, чего хочет твое тело, кажется, лучше тебя самой. Санзу в последний раз чмокнул тебя в губы и взял в руки напряженный член. Ему нравилось дразнить не только тебя, но и себя в том числе. Настоящий садомазохист. Он вытащил презерватив из кармана брюк, зубами разрывая упаковку и надевая его на возбужденный член. Вы не думали, что родители обрадовались бы вашим детям. Вы, собственно, тоже. Облизнув губы, он принялся водить головкой по твоему мокрому лону, стремясь извести тебя как можно побольше. Не он виновен в том, что ты так сексуально ругалась на него во время прелюдий. Поводив членом еще несколько раз, Харучиё вошел внутрь на полную длину. Твой протяжный стон разошелся по всей комнате, вызвав улыбку на лице парня. — Что ты там говорила? Что я тебя раздражаю, — лишь немного постояв, он принялся за грубые и быстрые движения, — да? Почему после таких нежных и сладких прелюдий он превращался в дикого зверя? Но ты не отрицала, что тебе это безумно нравилось. — Еще... — закатив глаза от удовольствия, ты полностью отдалась этому чувству, прижимаясь всем своим телом ближе к Санзу. Он ускорил темп, выдалбливая из тебя стоны, как бы ты ни старалась себя сдерживать. — Ты такая забавная во время секса, — он снова поцеловал тебя, даже не пытаясь успокоить и без того сбившееся дыхание. — Заткнись... — ты прошептала сквозь поцелуй. После таких вечеров ты каждый раз теряла свой рассудок. Санзу остановился и вытащил из тебя член. Пока ты возмущалась, он отвязал твои руки от кровати. Грубо прикусив тонкую кожу на шее, он стащил тебя с постели, отводя в сторону зеркала. — Обопрись руками, — парень скомандовал. Холодная поверхность зеркала вызвала табун мурашек на твоей коже, но отражение ваших голых разгоряченных тел выбило все мысли о холоде из головы. Это было бесспорно красиво.

Он слегка нагнул тебя и снова вошел, в этот раз толкаясь немного плавнее, чем до этого. — Это что у тебя за фетиш такой на зеркала? Что-то не припомню, — на твои слова Санзу опять ускорился, из-за чего зеркало начало трястись. — Теперь будет. Тебе нравится, не правда ли? — Харучиё крепко сжал твои бедра. Кажется, останутся синяки. Но Санзу сам займется их лечением. Ты ничего не ответила, лишь снова хрипло захныкала от удовольствия. Если бы ты знала, кто будет тебя так искусно трахать, нашла бы его еще раньше, черт возьми. — Я скоро... — ты не смогла выговорить последнее слово, тягуче застонав. Но Санзу и без этого понял, что ему стоило бы еще малость ускориться. Еще несколько толчков — и вот она, долгожданная разрядка. Ты едва не соскользнула с поверхности зеркала, опустив руки, но Харучиё быстро словил тебя, все еще продолжая двигаться. Спустя минуту Санзу кончил. Постояв так еще чутка, он вытащил свой член, снимая презерватив. Он потянул тебя на себя, заваливаясь вместе на кровать. Попутно восстанавливая дыхание, он резко засмеялся. — Ты чего? — спросила ты, удивленно смотря на парня. — Я помню, как ты желала мне смерти, — он повернулся, рассматривая твои ключицы. — А я помню, как ты кричал, что ненавидишь меня, — ты взяла его за руку, массируя пальцы. Его длинные розовые волосы лежали на твоих плечах, приятно щекоча кожу. — А через час мы впервые потрахались. Это было охуенно. Ты такая горячая, когда злая, — он снова усмехнулся. — Заткнись, — ты оседлала бедра Харучиё и схватила его за подбородок. Коснувшись оба шрама на лице, ты оставила легкий поцелуй и на его губах, а затем потянулась рукой к его члену. — Опять? Неужели я дождался, когда ты станешь более смелой, красавица?