Реакции Токийские Мстители

Сюджи Ханма

— Да нет! Дым надо вдыхать, а не по рту гонять. Зачем ты вообще пробуешь тогда? Сплюнь, — Шуджи заверещал, когда после сотой попытки у тебя так и не вышло сделать нормальную затяжку, как бы ты ни пыталась. Больно и горлу, и нежным легким.

— А ты зачем тогда?

— Это трудно объяснить.

Да парень и сам не знал, если честно. Просто руки в детстве потянулись к отцовским сигаретам, а там пошло-поехало... Да, вот так.

— Я хочу начать курить, чтобы потом бросить. И тебя заставить вместе со мной. — Ну... в голове это звучало куда более логично.

Ханма на секунду опешил, а затем разразился смехом. Искренне, превозмогая себя, чтобы не бросить очередную едкую шутку на этот счет.

Ты неоднократно пыталась отучить парня от ужасной привычки — при любом удобном и не особо случае забрасывать в рот мерзкую никотиновую трубку и дымить ей как паровоз. Но все каждый раз шло как-то не так: то он отмахивался, то уходил, изредка даже бесился, но ничего из этого не могло привести обоих к желаемому результату. Тебя — к некурящему Шуджи, а Ханму — к спокойствию.

Глу-у-упо-о-о.

Еле как остановив себя, он хотел было спросить:

— Я ценю твою заботу, но...

— Я хочу целоваться с Ханмой Шуджи, а не с Винстоном Икстайлом.

— Что?

Его лицо приобрело строгий вид, а сам Шуджи нахохлился и выпрямил плечи, сложив руки на груди. Это, конечно, не задело его самолюбия, ведь Ханма знал, что ты это несерьезно, но после такого заявления впору было показать тебе, кто же все-таки тут прав.

— Извинись. — В таком виде парень выглядел напрочь пугающе, и если не знать, что стоит за этим, то можно вполне неплохо испугаться.

Ты несколько раз в удивлении моргнула, а потом решила... раз играть, то не по его правилам, а устанавливать свои.

— Не буду. Научись не лезть целоваться после того, как выкуришь сразу несколько сигарет разом.

Только начавшийся спор уже быстро набирал все новые обороты:

— А если меня так и манит поцеловать твои губы, обхватить за талию, нежными касан...

— О боже, заткнись. — Закатив глаза, ты вытащила из его пачки новую сигарету, пожелав рискнуть снова. Его фишка — при любой непонятной ссоре начинать свои слащавые речи, от которых до жути тошнило. И Ханма помнил это, постоянно апеллируя своими идиотскими фразочками. Осталось найти, где он их вычитал, чтобы заблокировать доступ ко всем этим сайтам к чертовой матери.

Что ж, попытка не пытка.

— Я тоже запрещаю тебе курить.

— Что ты еще мне запрещаешь?

— Запрещаю тебе запрещать целовать тебя после курения.

Вздох. Колесико зажигалки прокрутилось об кремний, подпалив конец табачного изделия.

— Угораздило меня быть с тобой.

Не то чтобы тебе не нравилось. Но иногда возникала ужасная дилемма: Ханму либо хотелось ударить что было мочи, либо заобнимать до смерти — среднего не дано.

— Бросай.

- Не...

— Бросай. Или нет силы воли? — Разговор на тему курения — что-то слишком привычное, как глоток воды ранним утром.

Нет, а вот это уже не совсем, кажется, честно.

Отлично.

Ханма взял пачку, вытащил из нее одну сигарету и, сунув ее в карман, разломил упаковку с оставшимися сигаретами пополам, быстро выбросив ее в рядом стоявшую мусорницу.

— ...И что это значит?

— Это значит то, что с этого момента тебе придется целоваться воистину со мной, а не с моими цигарками.

Что?

— А зачем тебе сигарета в кармане?

— А она будет напоминанием о том, что ты заставляешь меня делать непосильные вещи. За тобой должок.

И пошел к дальней скамье заросшего двора, оставив тебя почти одну, — размышлять.

Сигарета в руке почти истлела, еще немного, и огонь готов был перекинуться на фильтр. Почувствовав слишком явное тепло, ты потушила бычок о лестницу на площадке и пошла в сторону Ханмы, непринужденно сидевшего с закрытыми глазами.

Поцелуй.

Его веки распахнулись, а на губах заиграла знакомая улыбка.

— Ты же не хотела?

— Хотела. Теперь я тебя зацелую.

И еще, еще, еще раз. Пока губы не заболят.

Или не наступит вечер.

И из-за такой простой вещи до Ханмы дошло осознание: ради подобных моментов он готов бросать курить хоть по десять раз на дню.

Чтобы еще раз поцеловала.