Реакции Токийские Мстители

Риндо Хайтани

   Отец говорил, что хотел бы видеть ее с партией, родословная которой состояла бы исключительно из графов и лордов. Ну или просто несметно богатых людей.

И вспоминается это почему-то только тогда, когда домашний лакей усаживает ее на свои бедра, целуя в по-банальному точеную шею и губы.

Потому что, думается, и эта парадигма скоро уйдет в историю — еще три-четыре десятилетия, и больше не придется думать ни о каком статусе, ни о деньгах, ни о навязанном браке.

— У нас есть несколько часов.

В ответ на заявление Риндо кивает, разрешая себе наконец стать хозяином для хозяйки, пусть и два раза в неделю. Он отодвигает кружево на ключицах потертыми пальцами, а потом целует уже более напористо, чем когда-то впервые — когда его завели в комнату и, в общем-то, особо не спрашивали о желании. Но было бы отменной ложью сказать, что ему и не хотелось. Хотелось, и еще как, ведь молодая леди привлекала к себе куда больше внимания, чем даже должна была, и о ней, похоже, не говорил только немой.

«Ты мне просто ужасно симпатичен», — ответила она, когда Хайтани хватило смелости спросить о том, о чем, казалось, даже подумать было неправильно.

За сутки Риндо жутко устал, но как можно думать о сне на не совсем мягкой постели, когда леди играючи елозит на бедрах, острыми ногтями царапая подбородок, чтобы, будто в награду за терпение, подарить ему один несчастный поцелуй за всю ночь?

На большее, конечно, ранее рассчитывать было бы глупо.

Но в этот раз кажется, будто что-то не так: она целует не один, не два раза, а сразу мечет в десятину, не прерываясь. Он спросить не осмеливается, предпочитая брать, пока дают, потому что кто он такой, чтобы задавать вопросы, которые его-то и не касаются?

Она, думается лакею, обыкновенная гедонистка, когда сам Риндо, в свою очередь, просто помощник на пути к достижению того самого удовольствия, о котором твердит полузнаменитая доктрина. И он, думая слишком много, дальше гладит ее затылок, втягивая в новый красочный поцелуй.

Плечи едва ёжатся благодаря его языку, но она все же довольствуется всем тем, на что горазд мальчишка: а умеет он на удивление немало. И даже жаль, что он лакей. Возможно, случись это лет на пятьдесят позже...