the vixen & the fox [rus translation]

ГЛАВА 87

Клаус сидел на веранде и хмурился, глядя, как Кол уходит с ведьмами. Элайджа готовил чай, Хейли ушла вздремнуть после обеда, Давина, похоже, тоже отдыхала, Марселус и Ребекка ушли обсуждать дела, оставив его с Элайджей и Фреей. Клаус все еще пытался осмыслить беременность Хейли и находил утешение в том, что Кэролайн не презирала его за эту... ошибку, но он также не знал, что думать об этой ошибке. Элайджа заставлял его задуматься об этом, а он не хотел. А тут еще Давина сказала то, что преследовало его:

«И ты, потому что ты не можешь вести себя хорошо достаточно долго для того, чтобы наступил мир!»

Он никогда не считал себя угрозой для своей семьи, он всегда заботился о них и старался делать то, что считал лучшим для них. Правда, иногда это означало, что Ребекка, Кол и Элайджа оказывались в гробу с кинжалами, но он не причинял им вреда намеренно. Однако в последнее время Кол и Ребекка заставили его почувствовать, что его действия не всегда правильны, и хотя Элайджа не презирал его за то, что он делал, он знал, что его брат не всегда с ним согласен. И то, что дети отличаются от братьев и сестер, он принимал, ведь он любил Марселя как сына.

Воспитание Марселуса было его выбором, который он сделал сам, который он осознавал и знал, чем это чревато.

Однако зачать ребенка никогда не приходило ему в голову с тех пор, как мать обратила их в вампиров. Кол был в союзе с деревенским лекарем, и Клаус знал, что его брат знает все травы, способствующие плодородию и предотвращению беременности, и Клаус, как и другие его братья и сестра, когда у них были романы, всегда был осторожен, чтобы не зачать ребенка. Мало того что это было бы финансовым бременем, так еще и их мать угрожала смертью любому ребенку, которого они произведут на свет. Клаус никогда не задумывался, почему она так угрожает собственным внукам, но выяснять это не хотел. Он не хотел зачать ребенка и потерять его. Он не был достаточно силен для этого. Став вампиром, он получил облегчение: больше не нужно было беспокоиться об этом и о последствиях. Одна или две женщины пытались настаивать на том, что он или его братья стали отцами их детей, но они всегда доказывали свое бесплодие и неспособность к деторождению.

Он не мог отрицать, что волчья часть его души хотела детей, не Хейли в частности, но детей, он хотел их. Он хотел защитить их, любить их, подарить им мир, и он хотел их. Но он не знал, что делать с этим желанием, ведь Хейли опасалась его, он чувствовал, как она оскаливается, когда он смотрел на нее, а его брат играл роль ее благородного защитника.