the vixen & the fox [rus translation]

ГЛАВА 131

Мэри-Элис проанализировала все, что произошло за шесть лет после ее смерти, и с удивлением узнала, что Марселус Жерар не стал безжалостным диктатором, как она считала, а продолжал управлять Советом в ее отсутствие. Ей это не понравилось, потому что она знала Марселуса, и он, несомненно, заполучил ее внучку, чтобы захватить власть. Мэри хорошо постаралась, чтобы Давина не вмешивалась в политику сверхъестественного, но, учитывая силу и умение внучки обращаться с магией, Мэри знала, что Давина будет ценным товаром в любых руках. Мэри никогда не видела смысла в том, чтобы делать Давину секретным оружием: ее силу в детстве было практически невозможно скрыть или сдержать, и она успешно установила связь с Катриной, хотя и не могла ее контролировать.

Мастерство и сила, необходимые для связи с такой силой, как ураган или гроза, были беспрецедентны. Во времена Мэри она слышала лишь о горстке ведьм, способных на такое. В. Истории.

Уровень силы, необходимый для связи с такой мощной силой природы, был неописуем. Давина соединилась с Катриной, когда ей было всего десять лет.

Мэри было любопытно посмотреть, на что способна ее внучка сейчас, на что Давина будет способна, когда вырастет, повзрослеет, станет более уверенной в своих силах и возможностях. Давина вполне могла стать самой могущественной ведьмой своего поколения.

Более любопытным, по крайней мере для Мэри, был Кол и его уровень силы. Когда они были любовниками, Кол признался, что был блудным колдуном, какие бывают раз в поколение, а потом пал жертвой страхов своей матери и отца. Он, как и Давина, утверждал, что является опытным, могущественным, потерянным для своего поколения колдуном, и признавался, что является колдуном склонным к стихии воды, любящим общаться с грозой и океаном — двумя самыми могущественными силами, с которыми он мог связаться. Когда они с Колом были вместе, она отвергала его утверждения как раздутые бахвальства, напоминающие о том, что он потерял. Кол говорил о мифах, чудовищах и богах так, словно они были реальностью. Он говорил о времени, которое было скорее фантазией, чем реальностью, и она списала россказни Кола на снисходительное романтическое отношение к своему времени, когда он был человеком.

Однако теперь это заставило ее задуматься.

В дверь постучали, она спустилась вниз, и, открыв ее, увидела Давину с неуверенным видом. Кол обхватил Давину, словно принадлежал ей, а она — ему. Только сейчас она заметила, как Давина опирается на Кола, ее руки цепляются за его руки, которыми он обхватил ее.