Внезапно Джеймс ощутил прилив гнева, ударами молотка бившего в виски. Мерзкая тварь, грязное насекомое, возможно недавно сидевшее на одном из разлагающихся трупов за стенами базы, сейчас преспокойно потирала свои грязные лапки на лице его малышки. Не понимая, что творит, Джеймс схватил старый потрепанный журнал со стола и со всей дури опустил его на муху, размазав ее по стеклу. От удара фото в рамке упало на пол, стекло разлетелось на сотни осколков, рамка треснула и деформировалась, слегка надорвав фотографию.
Бросившись на пол, отец подхватил единственное уцелевшее фото дочери и прижал его к груди трясущимися руками. Растеряв последние остатки самообладания, Джеймс поддался нахлынувшему на него горю и разрыдался, как отец, схоронивший своих детей. В том, что его дочь Элизабет и сын Бенджамин мертвы, он нисколько не сомневался, будучи прагматичным ученым, принимавшим в жизни только железные факты, он был далек от иллюзий и как никто другой понимал, что выжить в новом мире у них не было ни единого шанса.
- Господи, за что!? - крикнул он, посмотрев в потолок, - За что ты караешь нас!? Моя Элизабет, моя крошка, умница, она носила под сердцем дитя, за что ты покарал ее? Что она сделала, чем заслужила это? Бенджамин?..
Продолжая громко рыдать, Джеймс медленно опустился на пол и свернулся в позе эмбриона, прижимая фото дочери к груди. Еще один ужасный факт заключался в том, что фотографии сына у него вообще не сохранилось. Не было даже такой крохи на память, чтобы отец смог оплакать его, глядя в смелые глаза сына.
Прошло около часа, прежде чем в дверь осторожно постучали.
- Доктор Паркер, вы здесь? - спросил голос за дверью.
Лицо Джеймса скривилось от отвращения, сегодня он не хотел никого видеть. Однако набравшись сил и сжав волю в кулак, он все же ответил:
- Да, я здесь.
- Могу я войти?
- Нет, не стоит, - отказал Джеймс, - через пару минут я приведу себя в порядок и спущусь в лабораторию.
Человек за дверью, а это был ассистент Джеймса, с рыжей шевелюрой, похожий на хиппи, очкастый парень, которому месяц назад стукнуло всего двадцать пять лет. Несмотря на весьма юный для ученого возраст, молодой парень, по имени Гарри Бон, подавал высокие надежды в науке. Из всего штата ученых - двадцать шесть человек, Гарри единственный блистал свежими неординарными идеями, непонятно каким образом, рождавшиеся в его кудрявой голове. Он единственный, кроме самого Джеймса, не терял веры в то, что рано или поздно они найдут антидот и спасут человечество от полного вымирания, несмотря на каждодневные промахи в экспериментах.
- Ну, ничего! - не теряя присутствия духа, повторял Гарри, когда очередной опыт заканчивался провалом. - Отрицательный результат - это тоже результат! Значит, мы еще на одну ступеньку приблизились к искомому. Не так ли?
Джеймс всегда кивал в ответ и всем видом старался показать, что иначе и быть не может. Гарри, несмотря на все причуды и неоправданные порой риски, обладал несвойственной другим живостью ума и невероятным оптимизмом. Каждый раз, глядя в его горящие от возбуждения глаза, Джеймс больше всего на свете боялся, что однажды его задорный пыл угаснет, тогда он канет в рутину и безысходность, в которую скатилось большинство ученых группы.
- Доктор Паркер, вы должны это увидеть! - голос парня дрожал от волнения.
Сердце ученого екнуло.
- Неужели?.. - подумал он, быстро вставая с пола и натягивая лабораторный халат. Кинув беглый взгляд в зеркало, Джеймс, отметил покраснения вокруг глаз. Плевать, это запросто можно принять за последствия бессонницы.
- Сейчас открою, - сказал он, поворачивая ключ в двери. - Что случилось? - спросил он с надеждой. - Номер «восемьсот семь», он?..
- Еще рано говорить, но, похоже, мы сдвинулись с места!
- Пошли, посмотрим, - сказал Джеймс, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало ноток разочарования. Как минимум десять раз им казалось, что они достигли успехов, но, вскоре выяснялось, что выводы не просто преждевременны, но и вовсе ошибочны.
Джеймс зашагал широким твердым шагом в конец коридора, к дверям лифта, Гарри догнал его и старался не отставать.
- Полчаса назад я спустился в лабораторию и первым делом провел осмотр «восемьсот седьмого». На первый взгляд ничего не изменилось, он по-прежнему подавал «признаки жизни», глаза были открыты и следили за мной, руки и ноги, как всегда в движении. - Они достигли дверей, и Джеймс нажал на кнопку вызова.
- Что же тебя, тогда так взволновало?
- Сначала я не придал этому значения, и стал заполнять отчет, как, внезапно, меня осенило. Мертвец, хоть и подавал «признаки жизни», но с какой скоростью.
Джеймс повернулся к Гарри лицом и посмотрел ему в глаза.
- С какой?
- Его движения были настолько медлительны и скованы, они практически отсутствовали.
- Ты только что сказал, что он, как и остальные до него, после введения сыворотки, продолжал двигаться. Так что же тебя так возбудило, не пойму?
Лифт плавно остановился, двери распахнулись, ученые шагнули в помещение лаборатории.
- Скорость, с которой зомби двигался.
Джемс нахмурился и, промолчав, двинулся в сторону большого вольера, в котором прикованный цепью, как собака, двигался по кругу мертвец.
