Не доехав до места сто метров, двигатель Крайслера застучал, издал жалобный предсмертный чих и заглох навсегда. Сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь зальет в него бензин и вновь заведет, поэтому можно сказать, что машина умерла.
Включив нейтральное положение, я прокатился несколько десятков метров по инерции, попутно задавив зомбака на обочине, только начавшего выходить из коматоза.
Прежде чем покинуть авто, я осмотрелся по сторонам и убедился, что поблизости нет ни одного активного зомби. Парочка стояла в двадцати метрах, повернувшись мордами друг к другу, словно старые приятели, мирно беседующие о чем-то своем, еще четверо виднелись в сотне метрах у подножия холма.
С собой я прихватил винтовку, с которой Тэрренс штурмовал городок, так как она единственная была с глушителем. Шуметь и привлекать лишнее внимание, ох как не хотелось. Дело предстояло плевое, задерживаться я не собирался, но и лишнее внимание со стороны, мне было ни к чему. Оказавшись на улице, я пригнулся и, ступая как можно тише, двигаясь короткими перебежками от одной тачки к другой, двинулся в конец затора, где мы накануне наткнулись на инкассаторский грузовик.
Осторожничал я не случайно, тихо перебегая с места на место, постоянно ныряя в укрытие, я хотел проверить, насколько чувствительны коматозные зомби к появлению человека. Такого рода информация могла оказаться весьма полезной в будущем.
По-первой мертвяки стояли спокойно, застыв без движения, как манекены в витрине. Когда я очутился в опасной близости, напротив, не один из них никак не отреагировал на мое присутствие. Я обрадовался про себя, но, как оказалось преждевременно: подувший в их сторону ветерок, буквально всколыхнул мертвую идиллию. Сначала один зомби, толстяк в черном деловом костюме, с ярко-желтым галстуком, возлегающий на шарообразном пузе, дернул башкой и, открыв глаза, медленно повернулся в мою сторону. Второй, повторил его пробуждение с автоматической точностью.
Я ожидал увидеть, как они принюхиваются, подобно собакам, пробующим воздух на вкус, но ничего подобного не произошло. Они просто замерли в ожидании и смотрели в ту сторону, где я прятался, укрывшись от их взора за разбитой машиной. Прошло секунд двадцать, прежде чем толстяк, безошибочно вычислив мое местонахождение, медленно побрел, второй зомби, сгорбленный старик в некогда белой рубашке с коротким рукавом, последовал за ним.
Итак, меня вычислили, что называется на раз. Зомби не нюхали воздух, раздувая ноздри, не видели и не слышали меня (я двигался почти бесшумно, постоянно прячась за автомобилями), но, при этом, безошибочно определили мое присутствие. Отсюда первый вывод: пройти мимо них незаметно не получится, по крайней мере, на близком расстоянии. Несмотря на то, что они не дышат, в прямом смысле этого слова, запах живого человека все равно чуют на подсознательном уровне.
Поднявшись из укрытия в полный рост, я прицелился и завалил обоих. Глушитель поглотил основной звук, но все равно вышло достаточно громко, чтобы стоявшие поодаль зомбаки, отреагировали на звук, очнувшись от оцепенения.
Пробежав несколько метров навстречу, я остановился и расстрелял зомби-четверку. Не успел я расслабиться, как на меня сбоку кто-то бросился. Инстинктивно шарахнувшись в сторону, я резко развернулся на месте и пальнул наугад в сторону опасности. Пуля пробила боковое стекло серебристого Вольво «универсал», и отбросила щуплое тельце зомби-ребенка вглубь салона, забрызгав противоположное окно ошметками мяса и крови. Зомби, в прошлом девочка лет семи-восьми, в платьице с ярко-желтыми подсолнухами, поверх которого был натянут вязаный свитер, неуклюже поднялась и поползла по сиденью ко мне, издавая сиплый звук, похожий на свист кипящего чайника.
Насколько я мог судить по свежему окровавленному пятну на свитере, пуля угодила ей в грудь, естественно не причинив вреда. Добравшись до двери, зомби-девочка попыталась вылезти сквозь простреленное окно, выдавив остатки раскрошившегося стекла на улицу, но я остановил ее, выстрелив в лоб. Легкое тельце девочки отбросило назад, скатившись по сиденью, она повались на пол и замерла навсегда. Заметив что-то необычное, я обошел машину вокруг, и, остановившись возле просторного багажника «универсала», заглянул вовнутрь.
В багажнике, среди беспорядочно перевернутых сумок с одеждой и чехлов от охотничьих ружей, валялся обглоданный труп собаки средних размеров, судя по клочкам песчаного цвета шерсти, когда-то это был Золотистый Ретривер. На стекле багажника был наклеен мятый лист бумаги, пожелтевший от времени, следующего содержания:
«Помогите! Мы семья Аленов – Джек, Рамона и Джудит. Сегодня, 07 ферваля 2013 года, попав в аварию и не имея возможности дальнейшего продвижения, мы предприняли попытку выбраться наружу, чтобы разыскать еду и воду. Если, на момент спасения, нас не окажется здесь, значит, мы погибли и разыскивать нас нет смысла. Позаботьтесь о малышке Джудит, скажите ей, что мы любим ее и встретимся с ней на небесах.
P.S. Собаку зовут Эллай, она добрая, и не кусается. Джудит ее очень любит. Джек и Рамона Ален».
Прочитав послание, я почувствовал, как в горле застрял комок, а на глаза навернулись слезы.
Эти люди до последнего верили в то, что их спасут, предприняли попытку раздобыть провизию, не паниковали и не истерили, как многие подобные им, трезво оценивая шансы. Они верили, но все их ожидания и надежды оказались тщетны. Написав послание, они простились с дочерью и ушли, чтобы больше не вернутся. Никакой помощи так и не было, маленькая девочка умерла страшной смертью, окруженная толпой мерзких каннибалов.
Внезапно я почувствовал, что обязан что-то сделать для малышки Джудит, проявить некое участие в ее судьбе. Я понимал, что это глупо и ничего не даст, но почему-то чувствовал, что должен это сделать. Не прочти я это письмо и не узнай ее имени, она стала бы еще одним из миллиарда зомби на земле, но будучи посвященным в некоторые обстоятельства ее жизни, я почувствовал свою причастность к ее судьбе.
Я выжил, меня спасли, а ее нет. Я дождался помощи, а она умерла от голода, не имея возможности выбраться. Я просто обязан был что-то сделать для нее.
Но что я мог сделать для мертвого ребенка?
Еще раз осмотрев багажник, я заметил складывающуюся походную лопату, лежащую под пустыми чехлами от ружей. Сколько бы я не думал, единственное, что приходило на ум – похоронить несчастную Джудит. В наше непростое время быть похороненным, как человек, многого стоит.
Открыв багажник и достав лопату, я подошел к задней двери, где между сиденьями лежал труп девочки. Аккуратно взяв почти невесомое тельце, я отошел на несколько метров с дороги и, выкопав могилу, похоронил бедняжку, воткнув доску для серфинга вместо надгробной плиты. Немного порывшись в их автомобиле, я нашел упаковку школьных маркеров и написал на надгробье ее имя. Постоял недолго возле могилы и пошел дальше.
Пока я возился с могилой для Джудит, несколько зомби приковыляли ко мне с разных сторон. Справится с ними, не составляло никакого труда, но сам факт, что на абсолютно пустынной трассе, рано или поздно могут появиться мертвецы, невесть откуда приковылявшие, немного напрягал.
До ближайшего населенного пункта отсюда не меньше двадцати-тридцати километров. Тех зомби, что крутились возле затора автомобилей, я расстрелял, так откуда же тогда приходили новые?
Получается - зомби мигрируют. Пусть не все, но кое-кто, все же, не впадает в анабиоз, про который говорила Лиза, и продолжает рыскать в поисках еды.
Что это? Зачаток примитивного разума?
Ох, не дай бог! Нам еще разумных ходячих мертвецов не хватало. Находясь в доме майора я отметил некую особенность в поведении зомби, которая, в то время, натолкнула меня на эту мысль: не все мертвецы лезли на рожон, подставляясь под пули. Некоторые, словно понимая, что пока я в доме и с оружием, меня не достать, предпочитали не высовываться. Однажды я видел зомби, который два часа прятался за остовом обгоревшего автомобиля, не решаясь выйти на открытое пространство. Он не впал в состояние коматоза, он просто топтался на месте, не выходя из укрытия. Другие, по обыкновению безмозглые, перли напропалую, подставляясь под пули, а этот нет.
