Немного повозившись мне все же удалось разобраться как ей пользоваться, я зарядил полный магазин, включил одиночную стрельбу и вскинул винтовку, прильнув к оптике. Первый раз столкнувшись лицом к лицу с мертвяком, имеется ввиду в прицеле, я вздрогнул от неожиданности и тут же пальнул наугад, попав ему в правую скулу. Мертвяк резко дернулся и опрокинулся назад, распластавшись на асфальте. Хоть все это длилось не больше пары секунд, я, тем не менее, успел заметить, как позади его головы расцвел фонтан красных брызг, а голова как-то странно подломилась в сторону.
Мой первый выстрел так взволновал меня, что пришлось подождать, пока уймется сердце, и руки перестанут трястись.
Второго урода я уложил лишь с третьей попытки, чертов засранец покачивался из стороны в сторону, как гребаный Даун. Две пули ушли в молоко, третья снесла ему верхушку черепа, после чего он грохнулся на асфальт, расколов остаток черепушки и разбросав тухлые мозги. Зомби закрутили головами в разные стороны, очевидно пытаясь определить место, где я прятался, но между нами было не менее двухсот метров, так, что пока они даже не заметили, где я засел.
Я припал к оптическому прицелу и присмотрелся к толпе ходячих на моей улице. Тут было на что посмотреть! Уж поверьте мне на слово! Каких зомби здесь только не было: с оторванными руками, с разорванными глотками, с глазами и без, с носами и без них. У некоторых не было лиц, кто-то постарался над их красотой, изрядно поработав зубами. Зрелище еще то, скажу я вам. Я впервые мог смотреть на них в упор, без спешки, имея возможность понаблюдать, без риска быть растерзанным.
Вскоре я насмотрелся всласть и вновь открыл по ним огонь. Сначала они ничего не замечали. Те, в которых я попал, падали, остальные о них спотыкались, но продолжали бродить бесцельно. Вскоре я так увлекся своим новым развлечением, что едва успевал перезаряжать магазины у винтовки, когда заканчивались патроны. Плевался и матюгался от нетерпения, когда набивал новые обоймы, чтобы продолжить расстрел.
Так длилось часа четыре, пока несколько зомби не заметили меня в окне чердака и не поковыляли в мою сторону. Я этот момент как раз расстрелял последний магазин. Присев на стул я принялся набивать обоймы патронами, насвистывая мелодию под нос. Поднявшись во весь рост, я остолбенел от страха, липким холодным пауком, пробежавшим по моей спине. Перед моим забором колыхалось море мертвецов, ни как не меньше сотни я думаю. Со всех сторон двигались новые орды ходячих, которые точно теперь знали, где я обитаю. Они двигались в один такт, стонали и мычали, их почерневшие, покрытые струпьями руки, были вознесены вверх ко мне, и, казалось, что вот-вот повалится забор, под натиском их тел.
На негнущихся, в мгновение ока ставших ватными ногах, я отступил назад и запнулся о коробку, повалился на пол и от испуга нажал на спусковой крючок винтовки, выпустив пулю в собственную крышу. Мне было страшно. Нет, не так, я испытал ужас от столь явного внимания ко мне со стороны мертвого цирка за окном. Немного придя в себя, я выглянул наружу, дабы удостовериться в целостности границ моей территории. Слава всевышнему забор был сделан на совесть и даже тысяча мертвецов не смогла бы проломить кирпичную кладку, облицованную камнем.
Несмотря на вновь обретенное спокойствие, в тот день я больше не стрелял. Я спустился вниз, приготовил себе двойную порцию коктейля и уселся у окна, выходящее на улицу, предварительно задернув полупрозрачную занавеску, чтобы с улицы меня не было видно. Никакой здравый смысл и логика не могли отогнать меня в тот день от окна. Я не мог заставить себя не смотреть на ворота, которые покачивались под натиском сотни мертвых тел.
Вскоре я свыкся с повышенным вниманием со стороны мертвецов и окончательно уверовал в нерушимости моей крепости.
Дни тянулись один за другим, бесконечной вереницей однотипных событий. Я вставал утром, умывался, завтракал, сидя с книгой в столовой, попивая коктейль, словно ничего не произошло, и зомби-апокалипсис не наступил. Потом смотрел какой-нибудь фильм и поднимался на чердак, чтобы пострелять. Каждодневные пострелушки стали для меня обычным укладом жизни. Я словно каждый день ходил на работу. За две недели, что я занимался отстрелом ходячих мертвецов, я значительно поднаторел в этом искусстве. Теперь я практически никогда не мажу, мне кажется, что я с полной уверенностью могу причислить себя к профессионалам по стрельбе. Уверен, если б я сдавал экзамен в школе снайперов, то сдал бы на высший бал. Мой сержант мог бы мной гордится! Где он сейчас? Наверняка бродит где-то среди этих смердящих упырей и пускает слюни.
Моя жизнь шла свои чередом, однако три дня назад, ставший мне привычным уклад жизни, изменился.
Я был на кухне и разогревал себе бобы с мясом на завтрак, когда услышал рев мощных двигателей на улице. Сначала я подумал что ослышался, но когда затрещали крупнокалиберные пулеметы, я подпрыгнул на месте, уронив сковороду на пол и разбросав весь завтрак.
Никакой ошибки, я четко слышал, как строчили пулеметы, пару раз рванули гранаты. И чем дольше я стоял и прислушивался, тем громче становился грохот стрельбы. Опрометью я кинулся на чердак, по пути прихватив винтовку и автомат, подбежал к окну и осторожно выглянул наружу. Вначале улице двигалась колона военной тяжелой техники. В авангарде шли два танка, сминая машины, мертвецов и прочий хлам, следом шли три грузовика, укрепленные стальными листами по бокам, очевидно в виду неординарности окружающей действительности, замыкали шествие три бронетранспортера с огнеметами и пулеметами на турелях. Солдаты расчищали себе дорогу, бесцеремонно расстреливая ходячих мертвецов на своем пути.
