Живой человек сколько угодно может метаться и убегать от них, но стоит им зажать его или окружить, пиши пропало, человек будет обречен.
Картин, подобных этой, я видел превеликое множество, все те, кто пытался спастись на своих двоих, рано или поздно, все равно попали ходячим на обед. Один толстяк, надо отдать ему должное, ведь он, несмотря на свое тучное тело, отмахивался бейсбольной битой от шести трупаков, защищая своих жену и дочь, которые визжали, как ненормальные, пока отец разносил черепа мертвецам. Такого отца поневоле зауважаешь: бился он до последнего, даже когда его повалили на асфальт и стали рвать на куски, он все равно продолжал отбиваться и закрывать свою семью. Понятно, что это их не спасло, вскоре их тела стало не рассмотреть, под грудой копошащихся мертвяков. Надеюсь, они умерли быстро.
Не могу говорить об этом без слез. Воспоминания той ночи вызывают во мне бурю эмоций, тем более, от осознания собственной трусости в тот момент. Не единожды к моей машине подбегали люди и просили их впустить, но я ни кого не впустил. Сейчас я пытаюсь найти себе оправдание, но не могу. Я стараюсь сказать себе: Эй, да ты не мог им помочь - открой бы ты дверь и туда ворвались бы ходячие, или остановка Джипа, чтобы подсадить кого-нибудь привела б к тому, что ты уже не смог бы тронуться из-за толпы, окружившей тебя. Нет, самое главное оправдание все же в том, что любой из них мог бы быть уже зараженным, а заражен, значит мертв - значит ходячий. Казалось бы резонная отмазка, но нет, совесть неумолимо твердит об обратном. Ты трусливая жалкая скотина! Вот, что она мне говорит.
Двигаясь по улице, которая становилась все более непроходимой, я, в итоге, был вынужден остановиться. Нет, не из-за того, что бензин кончился, хотя к этому, пожалуй, все шло, а из-за того, что неудачно увернувшись от трех мертвецов, преградивших мне дорогу, я врезался в дерево у газона. Мой железный конь издал последний предсмертный вздох и замолк, и, хотя, я прекрасно видел, что из-под капота повалил пар из пробитого радиатора, тем не менее, попытался завести машину.
Ни третья, ни четвертая попытка завести мотор, не увенчалась успехом, а пока я пытался завестись, ходячие окружили мою машину и стали скрестись в окна, клацая зубами и издавая такой рев, что я едва не потерял сознание от страха. Их было не меньше дюжины, поэтому я понял, что попал в западню, и выйти на улицу не представлялось возможным. Я был на грани и готов был сдаться, но потом, сам не знаю, как мне это на ум пришло, открыл люк в крыше и выкарабкался наружу. Сейчас я не могу сказать точно, что это было: инстинкт самосохранения, или здравый смысл, но я оказался на крыше джипа, куда эти твари залезть не могли. Некоторые из них пытались схватить меня за ноги, но я смог увернуться. Я так скакал на крыше машины, словно танцевал чечетку, что ни одна из этих тварей так и не схватила меня. Я понимал, что рано или поздно, кому-нибудь удастся меня схватить, поэтому я стал озираться по сторонам и прикидывать пути отступления. Кроме дюжины ходячих, обступивших мой джип, вокруг было полно мертвецов, но они были заняты поеданием моих менее удачных собратьев, поэтому у меня оставался единственный шанс на спасение - это спрыгнуть с авто и бежать к близлежащим домам, в надежде укрыться в одном из них. Так я и поступил. Спрыгнув на землю я дал такого стрекоча, что пятки мелькали. Миновав стороной кучку мирно поедающих труп человека мертвецов, я кинулся к ближайшему дому, где их не было видно.
Двери дома оказались заперты, разве могло быть иначе?
Пока я безуспешно дергал ручку входной двери, мои преследователи были уже совсем близко, с каждой секундой сокращая расстояние между нами. Бросив бесполезное занятие, я схватил мусорный бак и высадил окно, тут же кинувшись в спасительный дом. В кино герой прыгает сквозь окно, разбивает его своим тело и, как ни странно, оказывается невредимым. Тут это, естественно, не сработало. Я весь изрезался осколками стекла, руки, плечо, нога, два пореза на животе, три мелких на лице. Но обращать внимания на порезы, не было времени, так как надо было заблокировать окно. Пока я двигал шкаф с бельем к окну, ходячие достигли проема и уже совали свои окровавленные руки в окно. Пару раз им удалось схватить меня за руку, один раз меня чуть не вытащили наружу, я говорил вам про их силу, но мне удалось отбиться от них, и придвинуть шкаф к окну.
Немного переведя дух, я осмотрелся по сторонам. Дом, в который я вероломно проник, оказался самым типичным американским домом, с самой типичной обстановкой. Простая дешевая мебель в спальне, куда я влез, одна кровать и тумбочка, платяной шкаф, который я передвинул к разбитому окну, торшер и старомодный комод в углу, несколько фотографий в рамках на стене, вот и вся обстановка комнаты.
Прежде чем расслабиться я подошел к двери и, прильнув ухом, прислушался. Несмотря на то, что в доме было тихо как в могиле, я решил пока не выходить из комнаты и закрыл дверь, заблокировав замок ручки. Лишь теперь я понял, как устал. Руки и ноги ныли от усталости, голова, словно свинцом налилась, я сделал пару шагов вперед и, рухнув на кровать, моментально вырубился.
Не знаю сколько часов я проспал, но когда очнулся, солнце уже взошло, сквозь щели за шкафом пробивался скудный свет, которого едва хватало, чтобы не натыкаться на предметы в комнате. Очнувшись, я не сразу понял, где я, и сперва здорово испугался, но потихоньку память вернулась, и я со стоном привалился к стене, не желая возвращаться к реальности. Ну, правда, кто захочет проснуться в доме осажденной живыми мертвецами?
Осторожно, чтобы не создавать лишнего шума, я прокрался к окну и посмотрел в щель за шкафом на улицу. При свете дня улица предстала в еще большем кошмаре, нежели это выглядело ночью. Повсюду стояли брошенные машины с распахнутыми дверцами, многие из них горели, источая едкий черный дым горящего пластика. На кузове многих из них были видны отпечатки окровавленных рук, кое-где были разбросаны вещи, среди которых валялись оторванные конечности их бывших владельцев. Лужи крови и человеческих внутренностей, словно буйство красок на холсте самого дьявола.
Но самое ужасное было то, что везде, куда доставал взгляд, бродили ходячие мертвецы. Как неугомонные демоны ада они топтались возле оград домов и брошенных машин, слонялись взад и вперед по улице, сталкивались друг с другом, но продолжали двигаться. От их монотонного движения и противных стонов у меня защемил низ живота, а от их вида стал подниматься комок из желудка. Едва сдерживаясь от рвоты, я продолжил их рассматривать. У некоторых не хватало одной или двух рук, у некоторых ног, те, что были без ног, ползали по земле, безрукие наступали на них и иногда падали, но продолжали всякий раз вставать и снова брести в неизвестном направлении. Рассматривая их, я насчитал пятерых у кого был разорван живот, из которого свисали кишки, словно красные змеи, волочившиеся следом. У трех, как ни странно все женщины, не было лиц, только голая кость черепа, вместо лица со впалыми глазницами, в центре которых вращались белесые глаза.
Понимая, что скоро я выплесну содержимое своего желудка на пол, я отошел от окна и стал массировать вески, пытаясь унять треск в голове. Нужно было что-то делать, я не мог всю оставшуюся жизнь просидеть в этой комнате, поэтому я стал соображать, как поступить дальше. Мне нужен был хоть какой-то план и вскоре я его составил.
Во-первых; я был жив и не покусан - это большой плюс, значит, шанс выжить у меня оставался. Во-вторых; я нашел какое ни какое, но все же убежище. В этом доме жили люди, а значит, в доме должна быть еда и, возможно, оружие. Я очень на это надеялся, так как находился в штате Техас, а в Техасе у каждого второго есть оружие. В-третьих; мертвецы потеряли ко мне всякий интерес. По крайней мере, ни кто из них не пытался осаждать мой дом, а потому можно было спокойно осмотреть дом и, в случае необходимости, укрепить слабые места.
План действий я наметил, теперь надо было начать его исполнять. Проблема состояла в том, что для его реализации надо было покинуть комнату и выйти в коридор, а там меня мог поджидать неприятный сюрприз. Входная дверь была заперта изнутри, а значит, в доме кто-то был, или мог быть, хозяева например. Если это так, то нет ни какой гарантии, что их не покусали, и они не обернулись в долбанных зомби.
Конечно, могло быть так, что на момент всей этой задницы в доме хозяев вообще не было, могли же они уехать из своего дома ранее, но не факт. Пока не осмотришь дом, правды не найти, и это было самое ужасное. Я был не готов выйти в коридор и начать сражаться с этими тварями, окажись они в доме.
Прошло не меньше часа, прежде чем я осмелился открыть дверь комнаты и выглянуть наружу. Для защиты от возможной опасности я прихватил металлический стержень от абажура, тяжелея палки я не нашел, еще был вариант использовать в качестве оружия ножку от кровати, но она оказалась слишком короткой, чтобы с безопасного расстояния атаковать ходячего.
За дверью, слава всевышнему, меня ни кто не поджидал. Осторожно ступая по паркету, я стал продвигаться по коридору, попутно крутя ручки дверей остальных спален и заглядывая внутрь. Дверь своей спальни я оставил распахнутой настежь, чтобы в случае опасности быстро вернуться в нее. Через полчаса я убедился, что дом был пуст. Ни на первом, ни на втором этажах, ни кого не было. В доме не было даже кошки, хотя миску и поилку для нее, я обнаружил на кухне. Обследовав дом, я укрепился во мнении, что хозяева отсутствовали в нем уже несколько дней, причем уезжая, они рассчитывали отсутствовать долго, так как провизии в доме я практически не нашел. Из того, что можно было съесть: три банки тушеной свинины, две банки консервированной фасоли, две банки сардин и банка жареных бобов. Была еще пачка спагетти, но, если отключится электричество, есть их можно было лишь сырыми.
